Люси Эллис - Королева моих грез

– Но как мне с ним связаться? – снова попыталась она.

– Мадемуазель может попробовать позвонить.

– Вы дадите мне его номер?

– Нет. Я предполагал, что вы его и так знаете, – ведь вы сказали, что он ваш друг.

– Ну, вообще-то мы не совсем друзья, – начала увиливать Джиджи. Она терпеть не могла ложь и недомолвки, поэтому решила сказать правду. – Я его сотрудница. Я танцовщица из «Синей птицы».

Впервые консьерж посмотрел прямо на нее, а не куда-то в район ее плеча.

– Вы танцовщица?

Она расслабилась. Танцовщицы нравятся всем.

– Да, месье.

– Значит, это правда? Варвар у ворот?

Какой варвар? Какие ворота? Джиджи понадобилось несколько секунд, чтобы понять. Она вспомнила, что большинство парижан в ужасе от «иностранного захватчика» Китаева. Призвав на помощь свой талант к лицедейству, она театрально вздохнула.

– Боюсь, что так.

– Господи, храни Францию!

Джиджи старалась не показать своего удивления. Учитывая, что под угрозой была именно ее работа, ей было немного странно, как близко к сердцу принимают парижане смену владельца «Синей птицы».

Возможно, если бы эти простые люди вместо того, чтобы просто возмущаться, пришли на представление, у кабаре появился бы шанс на спасение. Обвинять нового хозяина во всех грехах – даже если он был русским олигархом с сомнительными намерениями – было не совсем справедливо.

Джиджи, не колеблясь, воспользовалась своим преимуществом.

– Именно. Теперь я могу узнать, в каком номере он остановился?

– Нет, – с сочувствием посмотрел на нее консьерж.

Джиджи не стала давить на него. Она развернулась, опустив плечи: как ей теперь оставить для него сообщение, хотя он вряд ли его прочтет…

Но тут все изменилось: Халед Китаев только что вошел в вестибюль отеля.

Он уткнулся в свой телефон, и это дало Джиджи время, чтобы собраться. Хотя его тело излучало такую агрессию, что она на мгновение засомневалась.

Когда он направился в сторону Джиджи, она застыла. Темные непослушные волосы, аккуратная борода, обрамлявшая привлекательное лицо, лишь усиливали его природную мужественность. Женщины поворачивались в его сторону, как по команде. Ни один из присутствовавших в лобби отеля мужчин не производил такого впечатления.

Нужно обладать немалым мужеством и уверенностью в себе, чтобы появиться в холле роскошного парижского отеля в спортивных брюках и серой футболке с надписью кириллицей. Но, как ни странно, Китаев выглядел абсолютно органично, это все остальные казались чужеродными.

Он шел прямо к ней. Прятаться было некуда. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Он оторвал взгляд от своего смартфона и посмотрел на консьержа. Весь персонал отеля, находившийся неподалеку, вытянулся по струнке. Халед опустил телефон от своего уха и попросил доставить в его номер два абсолютно новых ноутбука последней модели.

– Оползень? – прорычал он в трубку. – В этом месте оползни случаются по десять раз на дню. Найдите бульдозер и расчистите этот чертов завал!

Джиджи наблюдала за ним со все возрастающим интересом. Он облокотился на стойку ресепшн, и она вздрогнула, потому что оказалась так близко, что могла прикоснуться к нему. Она была рада, что не сделала этого: он так громко рявкнул что-то по-русски своему оппоненту, что Джиджи струсила. Возможно, сейчас не самое подходящее время.

Халед стукнул кулаком по первой попавшейся под руку поверхности. Он просто не мог поверить в происходящее! Поселковый совет отменил встречу, геодезист не может прислать отчет из-за оползня. Не он же надоумил клан старейшин воткнуть динамит в откос и обрушить половину горы на шоссе. Прошло два года, а он так и не приблизился к успеху.

Нет дороги – нет курорта.

Скольких людей он успел отправить в ущелье, чтобы объяснить местным старожилам, какие преимущества привнесет новая инфраструктура. Любая инфраструктура в этом месте, где мужчины до сих пор загоняют овец верхом на лошади. Результат был всегда один: первоначальное соглашение, составление новых контрактов, а в последнюю минуту что-то обязательно случается!

Когда Халед разговаривал с кланом старейшин, он стоял, сложив руки на груди, в низкой темной комнате, служившей местом переговоров в городе, и отказывался хоть как-то реагировать.

Он вспомнил глаза отчима, узкие, как щелочки, и лошадиную сбрую в его руках, которой он избивал Халеда. Можно подумать, от этого он перестал бы быть сыном другого мужчины.