Джанис Мейнард - Рядом с любящим сердцем

Он обнял ее и простонал, когда она обхватила его за талию и положила голову ему на плечо. Вздохнув, Ларкин почувствовал, что его жизнь возвращается в нормальное русло.

– Почему ты никогда не говорила мне, что так хорошо играешь?

– Тринадцать лет частных уроков и уроки музыки как дополнительный предмет в университете. Я ненавидела заниматься музыкой. После смерти родителей я несколько месяцев играла из чувства вины. Однажды я вдруг поняла, что люблю музыку. Мне пришлось пережить детское нежелание учиться игре на фортепиано, чтобы понять, как много мне дали родители. Передо мной наследие всех великолепных композиторов мира. Мне очень повезло.

– Ты удивительная женщина. И я тебя люблю. Выходи за меня замуж, Уинни.

Она отпрянула так резко, что оба едва не свалились со скамейки. Сжав руками его плечи, она посмотрела на него с тоской.

– Не надо так шутить.

Ларкин поцеловал ее в нос:

– Я не шучу. Я чертовски серьезен. И я предлагаю усыновить Эстебана, если у него нет других родственников.

Из ее красивых глаз катились слезы. Каждая слезинка заставляла Ларкина пожалеть о том, как он поступал с Уинни. Высокомерие и настойчивость мешали ему стать счастливым.

Она коснулась рукой его лба:

– Ты не выспался. У тебя бред.

– Никогда еще я не был так разумен, – сказал Ларкин.

– Ты же ненавидишь брать на себя ответственность. Ты любишь жить как вольная пташка. Ты заслуживаешь свободы, Ларкин. Действительно заслуживаешь.

– Я не могу поверить, что ты спала со мной. Я был таким…

Она закрыла его рот рукой:

– Ты не должен меня жалеть. Не ради жалости я рассказала тебе свою историю в самолете.

– А ты меня жалеешь?

– Ну, я… Нет. Я тебя не жалею.

– Мы оба пережили ужасные трагедии. Но, по-моему, мы чертовски хорошо от них оправились.

Она вглядывалась в его глаза, будто желая прочесть в них правду. Он обнял ее лицо ладонями:

– Я люблю тебя, Уинфред Беллами. Я люблю твою страсть к жизни и твое непоколебимое мужество. Мне нравится, как ты реагируешь на мои поцелуи. Мне нравится, как ты восприняла мою семью. Ты отлично в нее вписываешься, и все сразу поняли, как мы друг к другу относимся. Теперь ты часть моей семьи. Тебя зовет Волфф-Маунтин. Тебя зову я. Скажи, что выйдешь за меня замуж. Мы можем подождать шесть месяцев или год. Если ты этого захочешь. Но я не передумаю.

– А вдруг я соглашусь, потому что хочу стать частью твоей большой, замечательный и сумасшедшей семейки?

– Ты согласна? – Он улыбнулся.

– Возможно.

– Ну тогда я это переживу. Но я хотел бы знать кое-что, Уинни. Так, на всякий случай. Ты меня любишь?

Их взгляды встретились. Ее молчание страшно его взволновало.

Наконец Уинни улыбнулась сквозь слезы:

– Ты же знаешь, что люблю, горе ты мое. Иначе зачем бы я занималась с тобой любовью в доме на дереве?

– Мы же играли в Тарзана и Джейн!

Она рассмеялась, ее глаза были мокрыми от слез.

– Ты невыносим!

Он припал к ее губам в долгом и нежном поцелуе, доказывая ей то, что не удалось бы выразить словами. Уинни была податливой и разгоряченной, когда прижалась грудью к его груди. Ларкин почувствовал, что теряет самообладание.

– Скоро подадут ужин, – сказал он. – Мы не можем сделать это сейчас.

Она лукаво улыбнулась, и у него перехватило дыхание.

– С каких пор тебя беспокоят правила приличия?

Ларкин сдался без особой борьбы, следуя за Уинни вверх по лестнице в ее спальню.

– В моей семье мне никогда не позволяли их нарушать, – произнес он.

Уинни заперла дверь, сняла футболку через голову и толкнула Ларкина спиной на кровать. Они боролись, как дети, смеялись и с трудом переводили дыхание, торопливо раздевая друг друга. Ларкин вдруг замер, а потом уперся лбом в ее лоб.

– Ты простишь меня? – выдавил он.

Уинни поняла, что он имеет в виду. Он просит прощения за каждое свое глупое слово.

– Да. Да, я прощаю. Все в порядке, Ларкин. У нас все замечательно.

Ощущение облегчения обрушилось на него, как весенний дождь. Устроившись у нее между ног, он оперся на руки и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я не знал, – произнес он, ужасаясь тому, что мог потерять.

– Чего не знал? – Ее ленивая улыбка дарила ему умиротворение, хотя его тело изнывало от желания.

– Я не знал, что Девлин и Анна-Лиза и мои двоюродные братья нашли такое счастье. Я думал, у них по-другому. Я считал, что у меня такого никогда не будет.

Уинни закрыла глаза, на ее губах играла легкая улыбка.