Дениза Алистер - Маленькая птичка

— И?..

— И пришла в ярость. Я решила, что это доказывает то, что ему просто нужна лишняя пара умелых рук… и еще, может быть… — Она не могла договорить то, о чем подумала, но в этом и не было нужды — Элизабет поняла ее без слов.

— Ах, Оливия! Как ты додумалась до этого? Лоуренс не стал бы в спешке жениться, если бы ему было нужно только это, дурочка! Он отчаянно влюблен в тебя. Как ты могла в этом сомневаться?

— Наверно, потому, что я так мало знаю мужчин. А еще потому, что он никогда мне об этом не говорил. До сих пор.

Элизабет решила, что их беседу пора прервать — давно уже было ясно, что Оливии пора отдохнуть. А все загадки, связанные с ее похищением, могут еще немного подождать.

— Она спит?

— Нет, дорогой! Думаю, она ждет тебя.

Лоуренс подошел к кровати. Он чувствовал себя очень утомленным. Не говоря ни слова, они обняли друг друга и заснули.

Через несколько часов Оливия открыла глаза. Лучи полуденного солнца заливали комнату. Лоуренс спал рядом с ней, обняв ее одной рукой. Голова его покоилась у нее на груди, черные волосы были в беспорядке. Любовь к нему затопила ее потоком эмоций. Больше не будет мести, не будет горечи и обид — все это в прошлом. У нее есть любовь Лоуренса, у Лоуренса — ее любовь. А больше ничего и не надо.

Она погладила его лицо, провела рукой по лбу, по плечам, по руке, что лежала на ее груди. Она вспомнила, какой сильной могла быть эта рука, и какой нежной, когда он сжимал ее в своих объятьях. Как она могла быть такой несговорчивой, такой упрямой? И хотя еще оставалось очень много неразрешенных вопросов и старых обид, ответы на эти вопросы следовало получить лишь для того, чтобы удовлетворить ее любопытство.

Лоуренс также сгорал от желания узнать подробности ее похищения. Элизабет рассказала о синяках на ее теле, наполнив его сердце яростью при мысли о том, что они могли сделать с ней. Теперь, когда они лежали вдвоем, расслабленные, в широкой мягкой постели, она могла поведать ему все, что с нею случилось. Она не видела, как изменилось его лицо, когда она рассказывала о том, как притворилась, что упала в обморок, чтобы избежать объятий мастера Толланда. Однако когда он убедился, что ничего страшного с ней не случилось, ей удалось перевести разговор на более приятную тему.

Она провела рукой по его широкой груди и прошептала ему в ухо:

— Наверное, это должно было случиться, чтобы мы перестали скрывать нашу любовь. Скажи, мне снится, что ты любишь меня, или это все на самом деле?

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь.

— Я полюбил тебя с самого первого мгновения, когда увидел, моя красавица.

Оливия резко села в кровати, и ее волосы упали на него золотым водопадом. Она изумленно смотрела на него.

— Ты хочешь сказать — тогда, в монастыре!? Не может быть!

— Да, моя дорогая, — ответил он, целуя ее в кончик носа. — Именно там я увидел эту прекрасную дикую птицу, летящую вниз по холму, и почувствовал… м-м-м… некоторую пустоту… на своем запястье!

Он вытянул вперед сильную загорелую руку со сжатым кулаком, словно готовясь принять сокола. Оливия увидела, как сверкнули в улыбке его глаза и белые зубы. Радостное возбуждение поднялось в ней, и она улыбнулась ему в ответ.

— И тогда?..

— И тогда, маленькая птичка, я отправился за ней и нашел ее. И у нее был очень печальный вид. И я ее немного подразнил, чтобы посмотреть, есть ли у нее характер. — Он посмотрел на нее с лукавой усмешкой.

— Животное! Как тебе не стыдно!

Он резко притянул ее к себе и крепко поцеловал. Но она хотела слушать дальше.

— А потом?

— А потом я сказал хозяину этой птички, что она мне нужна. Немедленно. И ей сказал, что не могу ждать. А потом позволил ей улететь от меня, чтобы самому поймать ее еще раз!

Она хохотала так, что некоторое время не могла говорить. Очарованный, он смотрел на нее.

— Лоуренс Миддлвей, должна ли я верить тому, что ты угрожал матери-настоятельнице, и что ты все это подстроил… все эти дела с поместьем… только для того, чтобы?..

По его виду никак нельзя было сказать, что он в этом раскаивается. Его красивое лицо лучилось радостью, оттого что она теперь все знает.

— Но ты знал, что я влюбилась в тебя?

— Да, я это знал.

— И все же до сих пор не говорил мне, что любишь меня!

— Нет.

Его глаза потемнели от желания.

— Почему, Лоуренс?

Он вгляделся в ее лицо и увидел во взгляде доверие, которого раньше не было. Были боль и гнев, но сейчас он не замечал их, зато там появилось нечто новое — тепло и очарование.