Алексей Наст - Белым по белому

Колька решил, что слушать то, о чём уже прослушал глупо, потому переключил внимание на пёстрый народец, заполнивший пространство аудитории. И здесь стало понятно – оказывается, абсолютно никто не слушает урок, все занимаются своими никчмными делами и делишками! Вон сзади двое парней дрёмлют, бродяги. Наверное, куролесили полночи за компьютерами – игрались, или ещё какой хренью изводили себя. Порно смотрели! Рукоблудники! А родители Интернет им оплачивают, юным развратникам!… Далее. Две девчонки за следующим столом, закрывшись огромными сумками, наводили лоск, орудуя губной помадой и массажной расческой-щеткой. Далее, компания из четырёх человек нагло и в открытую болтала на свои темы, куда интересные, чем какое-то там литературное произведение мирового масштаба. А правда, чё о нём слушать? Мужик ещё в позапрошлом веке написал, баблосы получил, пропил, проел их, и помер в нужде и бедности. Всё! Чё ещё рыться в этих массах текста?! Мазохизм какой-то! Самоистязание!… Да, никому она не нужна, эта литература! Двадцать первый век на дворе давно, нана-технологии в действии! Пошёл, убил бабку тяжёлым ржавым топором за горсть мелочи, а потом обкакался от переживаний! Сейчас уже из бластеров пора пухать по жадным процентщикам! Бжик-Бжик! И всё, никаких следов! Колька слышал, что большинство этих контор, что деньги дают под миллионные проценты принадлежат уголовным преступникам, которые зоны топчут или заграницей скрываются. Мы тебе, дед, пять тысяч рублей, чтобы до пенсии дожил, а потом квартиру заберём и дачу, и дочь растлим! «Да ей уже пятьдесят лет!». Ну и что! Берёшь деньги? «Беру!». А когда дед в соплях и слезах бежит в полицию: «Спасите! Помогите! Квартиру отобрали, дочь растлили!», ему: ты же сам взял под такие проценты!… Хотя, это раньше было. Сейчас пресекли. Сейчас рубль берёшь, не нужно отдавать сто миллионов, только миллион. Ой, законы, те ещё! Колька вздохнул, снова посмотрел на преподавательницу. Правда, что она с Харви не связалась?! Не вышло. Не жила она в Голливуде. Да и что сдался ему этот Харви, его уже давно отымели, пережевали, выплюнули и забыли. Такова жестокая Америка. А эта вот на месте. Ходит между столов, говорит, говорит. А уже сутулая, тетя. Сутуленькая. И до пенсии ей очень далеко. Отшень…

Колька громко зевнул и, проморгавшись, чтобы согнать с оболочки глаз выступившие слёзы, вдруг увидел ЕЁ… Странно, он уже третий день ходит с ней рядом, сидит рядом, ну вот же. А увидел её только сейчас!

Колька озадаченно почесал затылок, чем и привлёк внимание той, на которую только что смотрел.

Его новая симпатия, оглядев Колькино существо с явной предвзятостью, скривила губы и отвернулась недовольная. Не понравился?!

«Ах, ты, гадюка! Ты ещё губы кривить в мою сторону будешь! Тля!», – вознегодовал Колька.

Но юное создание так запало ему в душу, что ему стало физически плохо. Сидеть на других парах он не сможет – это и глупому коту понятно!

Колька ещё раз взглянул на обожаемое существо (Существо-о-о-о!!!) (а он её уже обожал!), но получил резкий негодующий ответный выстрел голубых глаз, и смущенно потупился.

На помощь ему подоспел звонок, и он, кидая книгу в чёрное пространство сумки, торопил себя: «Домой! Сейчас же домой! Иначе я сделаю какую-нибудь гадость!». Что он может натворить, Колька не представлял, но что натворит, если не смоется с уроков – знал точно. В тихом омуте черти водятся. А его омут был глубок и тёмен. В его омуте чертей кишмя кишело, хоть отлавливай голыми руками этих товарищей, да отвози в соседние омуты для размножения!…

*****

Чернота полупустого кинозала и столб света, несущий в себе содержание фильма, охладили Колькину ноющую душу. Он снова был спокоен и не спеша рассуждал о будущих планах своей великой жизни. Жизнь обязательно должна быть великой! Прожить просто так, где-нибудь скромно трудясь и принося радость лишь себе и своим близким, а затем спокойно умереть в положенный срок – это не для него!

Колька уткнулся носом в пахнущие осенней листвой волосы своей дождливой подруги и, покрепче обняв её плечи, вспомнил, как город послал её ему. Сейчас она покорно смотрит на экран и не обращает внимания на его вольности. Она ему доверяет.

Колька убрал руку с хрупких девичьих плеч, и отстранился. Когда тебе доверяют, ты не имеешь права терять этого доверия. А впрочем, к чему Кольке её доверие? Он взял её у города, даже не подумав, зачем она ему!

Колька закрыл глаза и вспомнил ту, которая, надменно фыркнув, обдала его леденящим взглядом голубых глаз северянки. Вот ту он не прочь был бы обнять…