Татьяна Белых - Нечто волшебное

Я стала замечать, что некоторых девочек от двенадцати лет по очереди вызывают к заведующему. С чем это всё было связано, я не знаю. Но на всякий случай держала глаза на затылке. Как-то неспокойно вдруг стало в душе. Каждая, кого вызывали, задерживалась в кабинете где-то на полчаса. Выходили они такими же, какими и зашли туда. По всей видимости, им ничего не сделали. Но интуиция кричала мне, чтобы я была осторожна.

Дочитав очередную книгу, откладываю в сторону и удобнее устраиваюсь на своей скрипучей кровати. Глаза закрываются, так хочется спать. Обычно мне требуется как минимум час, чтобы уснуть, но сегодня я отключилась в считаные минуты.

Мне было больно. Так, что я чувствовала это даже во сне. Поясницу и низ живота разрывало, а ещё было ощущение, будто гирю к спине привязали. Волосы прилипли ко лбу. Да и вообще, я вся была мокрая, и до противного липкая. В сонном мозгу мелькает мысль, что, наверное, я снова заболела чем-то. Сдерживаю желание застонать в голос, лишь бы только не разбудить остальных. Открываю глаза. Ночь. Но свет от фонаря, что стоит во дворе, тускло, конечно, но освещает комнату, так что мне не придётся включать лампу. Протираю глаза, и откидываю одеяло в сторону. Панический крик готов уже сорваться с моих губ, но я зажимаю рот руками, и во все глаза смотрю на свою ночную рубашку. До сегодняшней ночи она была белоснежной, а сейчас в чёрных пятнах крови. Осторожно поднимаюсь с кровати, захватываю полотенце, что висит на спинке, трусики, чистую рубашку и на цыпочках пробираюсь в душ. Мелкая дрожь сотрясает моё худющее тельце. Хорошо, что никто не попался мне навстречу. Включаю свет, захожу в душевую и закрываю дверь на щеколду. Не хватало ещё, чтоб кто-то зашёл. Чистые вещи вешаю на крючок и только сейчас мои глаза обратили внимание, что пятна на рубашке не чёрные, а бордовые. Пришли первые месячные. А я-то себя уже накрутила.

Наскоро подмылась и переоделась в чистое бельё. Только вот прокладки нет, пришлось разорвать старую рубашку, свернуть в несколько слоёв и положить в трусики. Медпункт откроется с утра, так что придётся переждать этот момент так. Вернулась в кровать и остаток ночи провела за новой книгой. Низ живота тянуло так сильно, что я понимала, сегодня мне заснуть не удастся. Наутро первым делом отправилась к медсестре за прокладками. Она что-то записала в свой журнал и отправила меня на завтрак.

Поев, отправляюсь на уроки. Голова соображает туго, и учитель делает несколько замечаний. Обычно я примерная воспитанница, но не сегодня. Ныне из меня не то что вразумительного ответа не дождёшься, но и даже слова не вытянешь. Сказывается бессонная ночь. Едва закончились все уроки, я отправляюсь в кровать и мигом засыпаю.

Через некоторое время я вновь приболела, и меня поселили в специальную комнату на карантин. В такие моменты мне даже нравилось болеть. Отдельное помещение, где, кроме меня никого, нет. Никто не следит за твоими действиями, не кричит и не сопит. Прошло несколько дней, я шла уже на поправку, как произошло то, чего я никак не ожидала. Ко мне в комнату вошёл сам заведующий, Эдуард Петрович. Пренеприятнейший тип. У меня от него мурашки по коже.

Уже давно был отбой, но я лежала в кровати с книжкой, увлечённо поглощая страницы. Он вошёл без стука, чем уже напугал меня. Уселся прямо на кровать и тут я почувствовала странный запах, исходивший от него. Такой запашок я чувствовала всегда, когда мне делали уколы. Спирт. Я напряглась и подтянула колени к груди.

– Как себя чувствует моя любимая воспитанница? – его язык слегка заплетался, и мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он произнёс.

– Спасибо, уже иду на поправку, – мужчина вдруг положил свою огромную лапу мне на ногу и погладил.

Я дёрнулась в испуге и хотела соскочить, но он успел схватить меня за руку и швырнул обратно на постель.

– Не дёргайся, милая. Я лишь потрогаю тебя чуть-чуть.

Неделю спустя

Непричёсанная и грязная, я стояла в метро и просила милостыню. Как же мне было стыдно находиться здесь и вымаливать жалкие крохи себе на хлеб. Нашедшую несколько дней назад у магазина коробку, я использую для сбора денег. Стою здесь уже не первый день, и каждый раз молюсь, чтобы меня не забрали в милицию или не отобрали то, что насобирала. Обычно, это рублей семьсот, иногда меньше, а бывает немного больше. Выжить можно, да только загвоздка в одном. Мне негде жить. Без документов, к тому же ребёнок, кому это надо. Пока ночую на вокзале, но думаю, долго так не продлится. Сцапают менты, и я снова вернусь в детдом. Это лучший вариант, а худший – посадят за