Лиз Филдинг - Только для него

— Болезнь Альцгеймера — страшная штука, — сказала Наташа. — Она лишает возможности привести в порядок свои дела. Сказать близким, что ты любишь их.

— Так почему бы не сказать эти слова, пока есть такая возможность?

— Я… — Как она могла ответить «да» и умолчать о том, что любит его? Как может она взваливать на него лишнее бремя? — Все очень сложно.

— Я так и думал, но сейчас я все упрощу.

Он взял ее за руку и повел в противоположный угол. Потом включил прожектор, и Наташа увидела статую…

Она подошла поближе и посмотрела на себя, такую, какой ее видел Дарий. Фигура, лежащая на животе с согнутой в колене ногой среди смятых простыней, была настоящей красавицей. И в ней отражались все ее мысли и чувства. Каждый, глядя на нее, понял бы, что здесь изображена влюбленная женщина.

Детальность скульптуры поразила ее. Тут было все — тщательно вылепленные руки, крошечные складочки под коленями, ямочки над ягодицами. Он вылепил ее образ по памяти.

Когда она обернулась, он стоял позади нее и наблюдал за ней.

— Она прекрасна, Дарий, — сказала она слегка дрожащим голосом, — но на каминной полке она будет выглядеть… несколько неуместно.

— Она не покинет этих стен. Она не для того, чтобы выставлять ее в галерее. Я вылепил ее для себя, Наташа, в попытке запечатлеть нечто особенное, исключительное. Но как только я закончил, понял, чего ей не хватает и что могла бы сделать только настоящая женщина из плоти и крови. Завтра от нее ничего не останется, кроме комка глины.

— Только не говори, что хочешь уничтожить ее!

— Зачем мне ее сохранять? Каждый раз, когда я смотрел на нее, я думал о том, каким же дураком я был, когда сидел в кресле и делал ту зарисовку вместо того, чтобы поддаться искушению и вернуться к тебе в постель. Когда не сказал того, что нужно было сказать. Статуя не будет смеяться со мной, плакать со мной, не будет выбиваться из сил, лишь бы сделать мир чуть более приветливым для меня.

— Да. — Статуя на такое не способна. — Зато она идеальна… Никогда не состарится. Никогда ничего от тебя не потребует…

— И никогда не даст ничего в ответ, — перебил ее Дарий. — Никогда… — Он осекся.

— Что «никогда»? — спросила она.

— Никогда не полюбит меня в ответ.

Он произнес эти слова так, словно их вырвали у него клещами.

Не просто горячий, страстный секс, но нечто большее, что таилось в глубине души его. То единственное, чего он не имел в своем вполне обеспеченном детстве. То единственное, чего он не позволял себе, став взрослым и добившись успеха.

— Не полюбит в ответ?

— Любовь — самое важное слово в словаре, — вздохнул Дарий. — Ты права; лучше сказать все вовремя, чем жить, сожалея о невысказанном. Я люблю тебя, Наташа Гордон, всем сердцем и всей душой. Я ничего не жду, ничего не требую и ни о чем не жалею.

Слезы хлынули у нее из глаз.

— Дарий, я внушала себе, что не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Мне хотелось, чтобы ты вспоминал меня с удовольствием, но я боялась пересечь черту… Мне стыдно, потому что ты такой смелый… Ты заслуживаешь большего, но я люблю тебя, Дарий Хедли. Всем сердцем и всей душой.

На его лице отразилось такое сильное волнение, что на миг она потеряла дар речи. Затем, ни на миг не сводя с него глаз, она махнула рукой в сторону скульптуры:

— Вот доказательство… Пусть весь мир увидит!

Какое-то время никто из них не двигался, не дышал, а затем он нежно поцеловал ее, словно она была сделана из стекла.

— Я должен сказать тебе еще две вещи, — вздохнул он, наконец отрываясь от нее. — Через неделю состоится открытие статуи. Мне нужна будет спутница. На открытии будет ее величество, так что тебе понадобится шляпка.

Наташа смахнула слезы и заулыбалась:

— Шляпка? Отлично!

— Я записался в танцкласс, но мне нужна партнерша. Кстати, ты не хочешь сходить на новый фильм про Джеймса Бонда?

— Это уже три вещи.

— Слишком многого требую? Понимаешь, Наташа, мне нужно большее, чем страстный секс без обязательств. Мне нужны настоящие, взрослые отношения с женщиной, которая знает, чего она хочет; с женщиной, у которой найдется время для меня, и для семьи, и для карьеры. Так что я спрашиваю: сможешь ли ты совместить что-нибудь такое с твоей новой работой?

— Новой работой?

— Разве рак на горе не свистнул? — спросил он. — Я слышал, как Морган предлагал тебе стать его компаньоном.

И все вдруг встало на свои места.

— Так вот почему ты злился на меня! — воскликнула она.