Энни Уэст - Теперь принадлежу тебе

– Ты делала такое и раньше, – заметил он.

– Да, для отца.

– Но не для дяди?

Лина заметно напряглась, уголки ее губ дрогнули и опустились.

– Нет. Это было бы неуместно. Тетя предупреждала меня, чтобы я не прикасалась к родственникам-мужчинам.

– А у тебя есть еще кто-то, кроме дяди?

– Двоюродные братья. Трое.

– И ты хотела бы прикоснуться к кому-то из них?

– Вот еще! Да я бы лучше прикоснулась к старому блохастому верблюду, страдающему диареей.

Саид с трудом сдержал улыбку. Усталость отступала. А его нежданный скромный «подарок» оказался не таким уж и скромным.

– Понятно. Значит, это они хотели прикоснуться к тебе.

Лина кивнула, ноздри ее дрогнули и раздулись, хорошенькое личико исказила гримаса отвращения.

– Они обвинили меня в том, что я их якобы искушаю, хотя я даже не смотрела на них. Я все гда старалась их избегать. Но и этого было недостаточно. Они сказали, что их преследует мой запах. Он остается, даже когда я выхожу из комнаты, и заставляет их следовать за мной.

От негодования Лина забыла о смущении и скромности, щеки ее пылали, глаза блестели. И как же хороша она даже в гневе! Саид понимал чувства ее кузенов, хотя и осуждал их. Сопротивляться ее притягательности было очень сложно.

Она молода и полностью в его власти, но он, в отличие от его дядюшки, не принимает в подарок людей и считается с их чувствами!

– У тебя нет других родственников, которые пожелали бы забрать тебя?

Лина молча опустила глаза и сосредоточилась на массаже ног. Ах, какое же удовольствие испытывал Саид! Раньше ему не доводилось пробовать эту процедуру, и он даже не подозревал, какое она доставляет расслабление и наслаждение.

– Дядя перевез свою семью в дом моего отца. Других родственников у меня нет. А даже если бы и были, моя мать… – Лина вдруг замолчала. Пауза так затянулась, что Саид решил, продолжения не последует, но ошибся. – Моя мать была танцовщицей. Она намного моложе отца. И ее… не слишком-то одобряли. Так что никто из родственников не согласился бы взять меня в дом после смерти отца.

Саид задумчиво смотрел на ее грустное личико. У него столько государственных дел, что просто нет времени на то, чтобы заботиться об этой отвергнутой всеми девушке. Но и выгнать ее он не может. Совсем одна, никому не нужная, бесправная и беспомощная, она пропадет. Во времена правления его дядюшки такое с людьми случалось сплошь и рядом.

– Спасибо за массаж, Лина. – Он отвел ее руки, стараясь подавить досаду, что пришлось отказаться от ее приятных прикосновений, сел прямее. – Ты можешь идти. Буду рад видеть тебя завтра. Мой секретарь сообщит тебе время.

Девушка поднялась, изумленно глядя на Саида. Потом улыбнулась – с очевидной и искренней радостью. И эта улыбка буквально ослепила Саида, более того – он больше не чувствовал усталости, а одно лишь возбуждение.

– Спасибо, сир! Вы не пожалеете.

С этими словами она упорхнула, а он глядел вслед, с горечью подумав, что ей лишь только семнадцать…

Лишь только семнадцать, а она всего за несколько минут разожгла в нем нешуточную страсть. Саид взъерошил пальцами волосы и выругался.

Лина была потрясающе красива и только этим походила на женщин, которых он выбирал для себя. В отличие от нее все они были опытны и независимы. Все они были способны утолить его страсть, все уходили безболезненно – и для него, и для себя. С каждой из них он проводил не больше недели. Этого ему хватало. Это было частью его системы – он удовлетворял свои сексуальные желания и спокойно возвращался к работе, не тратя сил и времени на серьезные отношения.

Кроме того, все его любовницы были иностранками, жаждавшими вкусить экзотики, переспав с настоящим восточным принцем. И почти все были блондинками. Брюнетки его не особенно вдохновляли.

До сих пор…

Саид снова выругался, не в силах забыть огромные фиалковые глаза, в которых горел огонь и в то же время читалась невинность. Ему надо придумать для нее план. И надо решить, где она будет жить. Постоянно оставаться во дворце ей нельзя. Он не сможет сдерживаться бесконечно…

Лина ерзала в кресле. Кресло было удобное, но она сидела в нем уже целую вечность. Секретарь эмира с серьезными серыми глазами посмотрел на нее свысока и предупредил, что ждать ей придется долго, поскольку у эмира очень много важных дел.

Лине ужасно хотелось объяснить, что нелепый наряд ее – вынужденный, тетка не дала ей взять с собой другой одежды. Она упрямо смотрела на секретаря в упор, не скрывая раздражения, и в конце концов тот отвел ее в библиотеку, усадил в кресло и оставил одну.