Энни Уэст - Теперь принадлежу тебе

Добравшись до покоев и закрыв за собой дверь, он с облегчением вздохнул: наконец-то один! Миновал кабинет, медиакомнату, просторную гостиную и вошел в спальню. Веки его моментально отяжелели, едва он увидел огромную кровать, убранную в королевских цветах – глубокий синий с серебром. Верхний свет был потушен, пространство мягко освещали декора тивные бра. Он остановился, борясь с желанием рухнуть на кровать прямо в одежде. Но нет, сначала надо принять душ.

Раздеваясь, Саид чувствовал, как постепенно спадает напряжение. Скинул тонкую рубашку, обнажив рельефную мускулатуру, и с удовольствием ощутил кожей ночную прохладу.

Он начал было разуваться, но вдруг замер на одной ноге, насторожившись. Натренированный годами инстинкт воина подал сигнал тревоги. Что-то было не так. Возможно, напрасно он отпустил охрану… И теперь станет самым молодым и рано почившим эмиром в истории Халарка. Да уж, прекрасная эпитафия получится!

Стараясь двигаться максимально бесшумно, Саид осторожно намотал рубаху на левый кулак и предплечье. Пулю это, конечно, не остановит, но вот удар ножом смягчит. Он невольно скользнул взглядом по длинному серебристо-белому шраму на предплечье – хорошо наточенный нож легко преодолевает несколько слоев одежды.

Саид медленно повернулся, раздувая ноздри в попытке уловить любой посторонний запах, прищуренные глаза быстро обежали комнату, не пропустив ни одного уголка.

Ничего. Может, просто сказывается переутомление? Он развернулся к кровати и… Рука молниеносно вытащила из ножен на бедре хотя и церемониальный, но очень острый кинжал.

– Ты кто и что здесь делаешь? – процедил Саид сквозь зубы.

Вместо ответа из-за кровати медленно поднялась миниатюрная фигура, укутанная в темное покрывало. Поднявшись, немедленно согнулась в поклоне.

Саида охватила легкая паника. А что, если бы он не насторожился? Не почуял незваного гостя? И пришелец, дождавшись, пока он уснет, вонзил бы нож ему меж ребер?

Все же напрасно он не последовал примеру почившего дядюшки, который не отпускал от себя охрану ни днем ни ночью. Тот, конечно, был параноиком, но ведь и не без причины.

– Подойди.

Фигура приблизилась.

– Сир… – Голосок нежный, едва слышный.

Очередной поклон. Когда фигура выпрямилась, покрывало распахнулось. Саид обомлел. Его покой нарушила девчонка! Он помотал головой. Уж не мерещится ли ему это?

Женщины его страны одеваются иначе. Куда благопристойнее. Покрывают голову не все, но все без исключения скрывают свое тело. А тут…

Пока он во все глаза глядел на незваную гостью, по животу и ниже прошла жаркая волна. На девушке была длинная юбка, под складками которой явственно обозначался соблазнительный изгиб бедер, и коротенький, обнажавший плоский живот и тонкую талию топ без рукавов, облегающий аккуратную грудь словно вторая кожа.

У Саида перехватило дыхание, пальцы напряженно выпрямились и тут же сжались в кулаки. Девушка же молниеносно завернулась в свою накидку.

Саид удивился сам себе: и что это на него нашло? Первым порывом при виде девушки было немедленно к ней прикоснуться! Притянуть ее к себе и с наслаждением ласкать нежное податливое женское тело… Но разве не заслужил этого он, человек, который много дней – нет, недель! – добивался практически невозможного? Сначала удерживал дядюшку от вторжения в Джейрут, а после его смерти вел непростые переговоры о мире между двумя странами, враждовавшими испокон веков.

Он перевел взгляд на хорошенькое личико, обрамленное пышными темными волосами, свободно рассыпавшимися по плечам. Воображение тут же услужливо нарисовало, как он касается женской кожи – нежной, шелковистой, теплой…

Саид, как и его покойный дядюшка, был человеком страстным и знал толк в удовольствиях, однако, в отличие от старика, не позволял чувствам брать верх над разумом. Брал пример с отца, который был благородным воином и правителем, радевшим о благе своего народа.

– Посмотри на меня! – громко скомандовал Саид, возможно, даже чересчур громко, но ему и без того стоило немалых трудов сдерживать эмоции.

Девушка подняла на него глаза. И тут Саида словно ударили под дых: таких глаз видеть ему еще не доводилось – сине-сиреневого оттенка горной фиалки.

Он нахмурился: хорошенькая и молоденькая, чересчур молоденькая, чтобы оказаться одной в этой комнате.

– Кто ты?

– Лина, ваше величество.

Опять низкий поклон, от которого, к своему ужасу, он почувствовал напряжение в паху: казалось, что ее грудки вот-вот выскочат из топа.