Натализа Кофф: Вопреки (СИ)

- Я поняла, - грустная улыбка замерла на губах Жданы. Ладонь Ящера прижалась к щеке девушки, а большим пальцем мужчина с силой провел по нижней губе Жданы в попытке стереть улыбку.

- Борись со мной, - уже тише проговорил Яков, приближая свое лицо к лицу девушки. Ждана сама приподнялась на цыпочки, стараясь быть ближе к парню.

И за мгновение до соприкосновения их губ, Яков, еще тише и с отчаянием потребовал:

-Не позволяй мне сломать тебя!

И Ждана поддалась. Поддалась его просьбе-приказу. И именно сейчас она поняла, насколько этот мужчина удивителен и необычен. Именно сейчас он практически умолял ее не поддаваться его силе и жестокости, которые жили в нем. Жесткие губы властно завладели нежным ртом, сминая его, подчиняя себе. Прикосновения одновременно были властными и нежными. Так. Словно какая-то часть мужчины пыталась сломить силу воли девушки, вторая же часть умоляла не поддаваться неистовому напору.

А Ждана плавилась под касаниями мужчины. Она не соображала, где находится. Для нее весь мир сузился до тела этого человека. Она чувствовала, как сильные руки разрывают молнию на спине, обнажая ее. Как платье кроваво-красной лужицей опадает к ногам. Как спина больно врезается в шершавую поверхность оклеенной обоями стены. Но Ждана не молила о пощаде, а только с силой прижимала голову Ящера к себе. И не менее неистово отвечала на требовательные поцелуи.

Тишину комнаты рассекали стоны, глубокие и немного рычащие, как у хищника, когда он, настигнув жертву, раздирает ее плоть на части. Яков, сам не замечая, находясь в совершенно непонятном для себя тумане, все требовательнее ласкал девушку. Его руки впивались в ее бедра, прижимая, вдавливая в свои. А губы покрывали лихорадочными поцелуями лицо Жданы, прокрались к плечу. Втянув тонкую кожу и прикусив ее до боли, Ящер понял, что от протяжного стона Жданы распаляется еще больше. Он не находил в себе силы ждать. Не прелюдию их уже не осталось. На мгновение отлепив девушку от стены, он рванул тонкое ажурное белье вниз. И вновь прижал хрупкое тело девушки к стене своим телом. Вдавливая свои бедра в единственное место, куда жаждало попасть его тело. Громко чертыхнувшись, он, вновь оторвав девушку от стены, стремительно расстегнул брюки. Его алчный рот вернулся к ее нежным губам. Ящер понял, что начинает сходить с ума, слетать с катушек, поскольку нежные и ласковые руки Жданы, начали поглаживать его щеки, шею, затылок. А в промежутках между поцелуями она шептала, тихо, немного хрипло, своим волшебным завораживающим голосом:

-Все хорошо, Яша, все хорошо.

Он не хотел ей верить. Хорошо не было. Было очень и очень плохо. Он брал ее со всей силой и дурью, что бушевали в нем и затмевали рассудок. Но ничего не мог с собой поделать. Не мог остановиться. Не сейчас, когда, наконец, проник в ее жар. И она была готова, ждала его, стремилась быть ближе. А его уже ничего не могло остановить. Ничего...

Разве что протяжный глухой стон, который она постаралась спрятать, прижавшись раскрытым ртом к мужскому плечу, затянутому в плотную ткань пиджака.

Яков застыл, всего на секунду, чувствуя, как от боли пульсирует ее тело. Лбом он прижался к стене, а губы совершенно никак не могли оторваться от округлого плеча. Но в этот раз прикосновение рта было мягким, ласкающим. Языком Ящер прочертил дорожку до нежного ушка девушки.

-Сейчас станет терпимей, - прошептал он, и заставил себя ослабить хватку.

Стараясь не шевелить бедрами, все также оставаясь в глубине вожделенного тела, Яков прижался к губам девушки. Рукой он продолжал поддерживать Ждану за бедра, не позволяя сдвинуться и на миллиметр, а вторая ладонь скользнула к груди, прикрытой тонкой тканью белья. Сквозь кружева мужские пальцы сжали крохотный сосок, осторожно, почти несмело, перекатывая его и лаская.

Тело девушки изогнулось, словно пытаясь углубить ласку.

-Сейчас будет лучше, - перемежал Яков лихорадочными поцелуями отрывистыми фразами.

-Мне уже хорошо, - заверила его Ждана и сама, не менее страстно отвечая на поцелуй, шевельнула бедрами навстречу мужчине. Из горла Ящера вырвался тяжелый хриплый стон. Словно от боли. И он начал двигаться. Он честно пытался заставить свое тело быть более нежным, более ласковым. Но не мог. Его движения были лихорадочными. Стремительными. Неистовыми. Жадными. Его руки изучали юное тело, а губы оставляли следы на тонкой коже.

А Ждана, несмотря на саднящую боль там, где их тела соприкасались, двигалась в ответ, безошибочно поймав ритм. Ее руки также блуждали по телу Ящера. А ногти впивались в кожу на шее, царапая в кровь. Но никто из них этого не заметил. Яков, ухватив тонкие ладони, прижал их к стене, завел над головой, уместил в одной руке. А вторая вновь спустилась к бедрам девушки.