Натализа Кофф - Смотри... (СИ)

-Ленточка, не бойся, - уговаривал меня Любашик, - Я поймаю. Прыгай уже.

Покрутила пальцем у виска, но все же вернулась в комнату и сменила пижаму на капюшонку и домашние трикотажные брючки. Перелезла через перила.

-Любашик, если я покалечусь, то ... - с угрозой начала я.

-Ленточка, я сейчас сам влезу и ночевать будем в твоей комнате, - горячо зашептал Любомир, - Гарантирую всю ночь кричать, стонать и громко признаваться в любви и тебя заставлю делать то же самое. Обещаю, Михаил Егорович заценит мои старания.

-Подлец, - улыбнулась я и прыгнула в надежные и сильные руки любимого.

А потом мы прокрались к нему в комнату, и Любашик сдержал обещание, данное в нашем саду. Любил меня громко, со стонами и криками, моими и его. А на утро заявилась Лена, растолкала меня и нерадивого братца, отправила меня в душ, а потом и вовсе домой, велела собираться и ждать жениха со всей честной компанией.

А уже ближе к ночи, когда папа, развалившись на диване в гостиной с холодными компрессами в обнимку, проникновенно сетовал, что так длительно и обильно пить нельзя, а также радовался, что дочь у него все же одна, Любомир уже ни скромничая и не скрываясь, утащил меня к себе.

А на утро я перебрала гардероб и перенесла с Еленой некоторые самые необходимые вещи в комнату Любашика, поскольку до свадьбы и уж тем более после нее жить мне было велено с Соколовыми. А я и не возражала.

Наше семейное гнездышко я лелеяла, как могла. Меня все устраивало. С Еленой мы вконец спелись. Родители сдружились с Соколовыми -старшими. Поликарп был частым гостем в нашем доме, и я уже привыкла звать его Поликом, а в универе честно тряслась перед каждым экзаменом или семинаром шизоидного препода. Правда иногда Полик подбрасывал студентам пищу для размышлений и повод для слухов, когда, бывало, посреди пары, мог тихо обратиться ко мне строго по имени и отчеству и спросить что-то типа: 'Премьера сегодня, не желаете посетить киношку?', или 'Давненько не кутили в клубе 'Рокировка', и прочие фразы. Я только незаметно демонстрировала кулак и взглядом обещала прибить и пожаловаться старшему брату. Окончательно универ погряз в сплетнях, когда я сменила фамилию с Синицыной на Соколову. Правда потом долго отвечала на вопросы сокурсников, и поясняла, что замуж вышла за брата препода, того самого парня, отпинавшего Леху на крылечке универа. Больше сплетен о себе я не слышала. Народ угомонился к разочарованию Полика, и радости меня. И все вновь стало тихо и спокойно.

После свадьбы приезжали родители Любомира. Погостили сутки и умчались в свою заграницу. Новоявленной свекрови я пришлась, мягко говоря, не ко двору. Расстроилась. Потом после заверений Лены, перестала рыдать. Если они собственных детей не любят, то меня и подавно не станут любить.

Любомир после свадьбы занялся делами, открыл свою фирму и потихоньку развивался. Не без помощи Давида и Костика. И все было замечательно, за исключением отсутствия токсикоза у меня и самой беременности. Я жутко нервничала, почему-то для меня стало крайне важным забеременеть. Но не выходило. Потом Любомир строго-настрого приказал выкинуть всякую чушь из головы. И я попыталась заняться любимым хобби. Поскольку гонять на байке Любомир мне запретил, я принялась за выпечку. И как-то отвлеклась от мыслей о желании завести ребенка. Нет, я все также сильно хотела, но не истерила по этому поводу. Пока не свалилась в обморок прямо у плиты под изумленный взгляд Ленки и перепуганный насмерть Любомира. Теперь жертвой истерик пал муж. Запер меня в клинике на целых два часа, вплоть до момента, когда в палату вошел врач и сообщил о шестинедельном сроке беременности. И если раньше я думала, что мой муж тиран, командир и деспот, то с этого дня все усугубилось. Витамины строго по часам, прогулки ежедневные. И плевать он хотел, что мы живем в частном секторе и свежий воздух окружал нас повсюду. Нет, он таскал меня на прогулки то к озеру, то в парк, то еще куда-нибудь. Настроение мое походило на американские горки. Порой, сама себя ненавидела за то, что доставала близких. Ленка повесила огромный календарь на кухне и начала отмечать крестиком дни, оставшиеся до моих родов. Поликарп без мороженного для Любомира, мяса для меня и пива для себя в наш дом вообще не приходил, опасаясь за вероятные последствия. И чем ближе был тот самый день 'Х', тем больше волновалась я. А потом вдруг в одночасье успокоилась. Словно что-то щелкнуло в голове, но я стала спокойной и непробиваемой, как слон и танк в одном флаконе. Гуляла по магазинам с подругами, покупала детские вещи и прочие мелочи. И показывала все эти сокровища Любашику. Он только ласково улыбался мне и скромно спорил со мной при выборе имени.