Роман Моргунов - Перемирие

– Я целый час занимался какой-то хернёй, а не футболом! Какого ты делаешь?! Ты кто такой?! Что себе позволяешь?!

Я чувствовал его ярость. Ощущал физически. А сейчас даже признаюсь: я кайфовал от этого ощущения. И неправильно будет сказать иначе. Ни удовольствием, ни наслаждением это ощущение назвать нельзя. Тут подходит именно слово «кайфовал».

– А вы что стоите?! – орал Бор. – Он так над нами поодиночке издеваться будет…

Он хотел сказать что-то ещё. Орал как одержимый, не рассуждая, не придумывая на ходу. Он вытаскивал наружу всё то, что кипело у него внутри и выплёскивал это на меня. А я стоял, злобно скалясь, пожирая его взглядом из-подо лба. Недовольство его могло принести успех, его чувства тогда разделяли многие, но вот тут я и положил тот козырь, который был у меня в рукаве:

– А зачем мяч уроду, которому начхать на слова капитана?! – переорал я его. – У тебя сигареты ведь есть, верно?! И курить ты будешь тогда, когда хочешь, верно?! Ты же самый умный, тебе ведь никто не указ, да?!

Ошеломлённый Бор замер всего на секунду, но мне больше и не надо было.

– Алина! – крикнул я, прекрасно зная, что под конец тренировки девушки приходили, чтобы дальнейший день проводить со своими возлюбленными. – Алин, Бор перед тренировкой какие предпочитает: как после секса или всё-таки полегче?!

Знаю, это был запрещённый приём. Не стоило втягивать девушку. Это во-первых. Во-вторых, не стоило затрагивать такую область личной жизни как секс. Согласитесь, не стоило.

– Это перед ней ты можешь выпендриваться как хочешь, а передо мной ты мразь, если поставил свои интересы выше команды!!!

Наверное, такое тоже говорить не стоило. Да бить его тоже не надо было. Он даже не защищался. Сразу обессиленно рухнул на землю. Но, в отличие от случая со Зверем, я не стал добивать. Пока Бор валялся на земле, я рвал глотку пламенным монологом:

– Запомните! Настоящую команду объединяет честь! Честь и ничего кроме!!! Никакая тактика и никакая подготовка не сделают нас единым целым! Только честь! Настоящая, чёрная, липкая, как кровь, честь! Когда каждый из нас будет готов сдохнуть за любого другого! Когда каждый будет говорить так, как будто он клянётся и перед Богом и перед дьяволом сразу!!! Всегда! И каждый будет знать это!!! Поэтому любому предателю я устрою девятый, десятый, а будет надо, и одиннадцатый круг ада!!! Слышите меня?!

* * *

Я боюсь, что после всех этих историй у вас обо мне сложится неверное мнение. Я в них предстаю каким-то хулиганьём, причём невменяемым хулиганьём. Знаете, как-то в КВН был номер, где разбирали неточности или ошибки в текстах популярных песен. Это выступление завершала такая шутка. Сначала женский голос спел такую строчку из песни:

А тому ли я дала?

А потом выступающий сказал:

– Здесь с грамматической точки зрения вроде бы всё правильно, но в нашей школе такие девочки учились очень плохо.

Вот и у меня так получается. Вроде бы ничего неправильного не рассказал, но получаюсь я каким-то неправильным. Так что извините, попробую это исправить.

Поможет мне в этом уникальное здание филологического факультета МПГУ, где я учился. Здание старое, с богатой историей, поэтому всё, что с ним связано, вы можете легко узнать и без меня. Я же расскажу о том, чем это здание было лично для меня.

Сначала надо миновать вход. Там охранник, поэтому придётся порыться в сумке, достать студенческий, правильно перевернуть документ, потом упереться в железную палку турникета бедром и, сделав небольшое усилие, пройти внутрь здания. Убирая студенческий, пройти налево, к подвальным, полукруглым окошкам и узеньким скамеечкам под ними. Там снять куртку или пальто, немного постоять в очереди в гардероб. Я прятал номерок, полученный там, в левый карман. Туда, где всегда держал ключи. Потом отправиться к центру, под высоченный стеклянный потолок. Минуя пространство под этим потолком прийти к лестнице, которая двумя симметричными завитками вела на второй этаж. На втором этаже направо. До конца коридора, который можно посчитать балконом, поскольку справа от меня всё ещё будет пространство громадного холла под стеклянной крышей. Но мне налево – в читальный зал. Царство таинственного шёпота и многомудрого шелеста страниц.

За столиком слева от входа сидит наша вечная Ирина Николаевна – точно не знаю её должности и графика работы, но её всегда можно было тут найти. Она, будучи главной в этом храме книг, всегда оглядывала меня поверх своих узеньких очков и спрашивала, очень сильно картавя: