Владимир Лысенков - Принц заграничный или влюблённость по-французски

«Так, стоп!» – Прозвучал совсем рядом чей-то строгий голос. Реальность мгновенно овладела моим телом и я понял, что стою у дверей, куда обычно не пускают даже близких родственников. – «Жена?»

«Подруга» – устало ответил я и потёр лоб тыльной стороной ладони. Казалось, что он раскалился, словно сковорода на огне и постепенно превращался в огненный шар, норовящий сжечь моё искалеченное сознание изнутри.

Доктор в белом халате вздохнул и похлопал меня по плечу:

«Плохо дело с твоей подругой, врать не буду, не имею права. Мы её осмотрим и скажем точно, что за беда с ней приключилась. А ты сиди здесь, пока никому не звони, не пугай раньше времени».

Дверь захлопнулась перед моим носом и я просто рухнул на жёлтую скамейку, стоящую рядом. И только тут мои глаза прочитали эту ужасную надпись, которая словно ножом располосовала моё сердце: «Онкологическое отделение». Мир в этот момент перестал существовать для меня, и те часы, что пролетели до того момента, когда доктор в белом халате снова появился из дверей отделения, превратились в какие-то считанные минуты.

«Почему не обратились сразу, после первого приступа?» – Тем же строгим голосом спросил он, сверля глазами мою измученную душу. – «Есть подозрения на опухоль в одном из отделов мозга – все признаки на лицо. Будем обследовать, анализы уже назначили. Пока твою подругу мы отпустить домой не можем. Идём, вы можете поговорить, только недолго. И возьми себя в руки, рано ещё хоронить, и не таких вытаскивали, тем более что ещё точно ничего не известно».

Я встал, с трудом справившись с дрожью в коленях, и попытался придать своему лицу выражение бодрости. Доктор сказал, что Кристине сейчас будут полезны добрые и позитивные эмоции. Я воспрянул духом, сказав себе внутренним голосом, что сделаю всё, чтобы мы снова были вместе.

«Отлично, уже лучше» – С улыбкой сказал доктор, увидев моё лицо, исполненное уверенности, и поднял большой палец вверх, после чего открыл дверь.

Просторная светлая палата, которая была больше похожа на детскую комнату какой-нибудь маленькой девочки, вмещала в себя три койки сложной конструкции, на одной из которых лежала Кристина. Многочисленные трубочки и провода опоясывали всё её тело, точно гигантский паук сплёл вокруг неё свою замысловатую паутину. Капельница размеренно подавала порцию лекарства в одну из таких прозрачных трубок.

«После приступа у неё почти не осталось сил, потому она, скорее всего, не сможет разговаривать, но это ничего, мы проведём все необходимые процедуры и когда будут готовы анализы, вынесем точное решение, где ей лучше всего будет находиться – в больнице или дома. Я вас оставлю ненадолго, буквально на одну минуту» – с этими словами доктор вышел из палаты и закрыл за собой дверь.

Я смотрел на мою Кристину и понимал, что без неё моя жизнь потеряет какой-либо смысл для существования, поэтому снова и снова продолжал мысленно просить кого-то о помощи, того, кто всегда незримо присутствовал в моём подсознании – высший разум, Бог, сейчас для меня было важно одно, чтобы Кристина поправилась и мы снова были вместе.

Её глаза открылись очень медленно. Она смотрела на меня с улыбкой, той самой, которая присутствовала на её лице по утрам, когда после ночной нежи так не хотелось вставать с тёплой постели, и мы подолгу могли вот так смотреть друг на друга, не отводя глаз.

«Прости, что так тебя напугала» – с трудом выговорила Кристина. Было видно, что сил у неё действительно не было.

«Ничего не говори, береги силы, они тебе ещё понадобятся! Доктор сказал, что ещё нечего не известно, может быть всё очень даже неплохо, да что там может быть, конечно же всё будет хорошо, и мы обязательно тебя вылечим! Я устроюсь на нормальную работу, возьму академ, буду покупать всё, что необходимо, и очень скоро всё будет так же, как и прежде».

Всё время, пока я говорил, Кристина смотрела на меня с улыбкой, и я сам старался не поддаваться искушению хоть в чём-то выразить свою обеспокоенность происходящим. Когда я закончил, то неожиданно для себя заметил, что рядом стоит доктор, а мои глаза уже наполнились слезами и вот-вот произойдёт то, чего я так не хотел бы показывать Кристине – своё отчаяние и беспомощность.

«Ты молодец» – похвалил меня доктор, когда мы вышли из палаты – «И не вздумай реветь, я же тебе сказал, что ситуация может быть кардинально противоположной, просто надо всё досконально проверить. А теперь ступай домой, а я тебе на днях перезвоню, и скажу, что сообщить её родственникам. Тогда уже и будем решать».