Екатерина Степина - Паровоз из прошлого

Поезд-барахолка с громким стуком колес ворвался на станцию Новосибирск-Главный. Состав еще не остановился, но из всех открытых окон уже выглядывали пассажиры с одеждой в руках, толпились в тамбурах, кричали и расхваливали на ломаном русском свой товар.

Как только проводники установили подножки, из вагонов полезли монголы. Перрон за минуту превратился в самый настоящий хаос, продавцы и покупатели сбивались в кучу в наиболее освещенных его местах.

Маша достала батон и с криком «свежие батоны, свежие батоны!» быстрым шагом двинулась вдоль поезда. За пятнадцать минут ей нужно было успеть пройти мимо всех вагонов, поэтому она бегом пробегала пустые затемненные участки. На мгновенно образовавшихся островках торговли она не слышала саму себя, ее голос терялся во всеобщем шуме проходивших сделок. Кто-то продавал, кто-то покупал, кто-то и продавал, и покупал. Обрывки фраз, голоса торговок и монголов раздавались со всех сторон, сливаясь в голове Маши в словесную кашу:

– Горячая картошка… Дубленки, дубленки… Сколько стоит?.. Кожаные куртки… Давай десять… Свежая колбаса…

Маша пробиралась сквозь толпу, иногда останавливаясь, чтобы взять деньги и продать батоны. Девочка знала, что на поезде орудуют карманники, пользуясь всеобщей суетой, поэтому деньги убирала в варежку, которую не выпускала из рук. Иногда в толпе монголы хлопали ее по спине сзади, давая знак, что желают купить батон. Мария поворачивалась, продавала и продолжала идти дальше, ей нужно было успеть продать как можно больше.

В шуме Маша не слышала, как объявили отправление. Она доходила как раз до последнего вагона и хотела продать оставшийся товар. Здесь было немноголюдно, да и освещения в этой части перрона явно не хватало. Монгол продавал дубленки прямо из открытого окна, и тут Маша заметила стоявшего неподалеку Гудрона. Улучив момент, когда рядом никого не было, он подошел к окну, сгруппировался и в прыжке выхватил дубленку из рук продавца. Монгол в панике стал кричать что-то на своем языке, но пока окружающие соображали, что же случилось, мальчишка очень ловко нырнул под поезд и в мгновение ока благополучно скрылся из виду.

Через несколько секунд поезд тронулся, усилились крики проводников, пытающихся загнать пассажиров в вагоны, среди монголов началась паника с посадкой. На ходу они цеплялись за поручни, заскакивали на подножку, чтобы попасть в тамбур. Улан-Баторский поезд набирал скорость и покидал станцию в направлении Москвы.

Маша стояла растерянная и обескураженная, перед глазами до сих пор стояла сцена воровства, случайной свидетельницей которой она стала. Она была наслышана о подобных случаях, но на ее глазах это произошло впервые. Девочка понимала, что Гудрон украл дубленку, чтобы продать ее и выручить деньги на пропитание. Конечно, это не оправдывало поступок подростка, но это была его жизнь, и Маша считала, что не имеет права в нее вмешиваться. Ведь она сама нарушала правила, чтобы выжить.

Из состояния ступора Машу вывел женский плач.

– Кофточка стоила пятьдесят рублей, я подала ему пятьсот… Поезд тронулся, а он сдачу не отдал! – причитала женщина, захлебываясь в рыданиях.

На нее с сожалением смотрели те, у кого сегодня все прошло без происшествий. Счастливчики разглядывали обновы, укладывая покупки в сумки.

Перрон быстро опустел, и Маша следом за остальными побрела в сторону железнодорожного моста, чтобы вернуться на привокзальную площадь. На поезде она продала большую часть батонов, но оставалось еще несколько штук. Как назло, покупателей не было, и девочке пришлось простоять весь оставшийся вечер. Она поспешила на последнюю электричку метро, которая отходила без двух минут двенадцать.

Домой Маша вернулась около часа ночи, замерзшая и уставшая. Окончательно согреться она смогла только в горячей ванне, а согревшись, ее настолько разморило, что она уснула прямо там. Когда вода уходила, Маша просыпалась от озноба, снова закрывала слив и засыпала в теплой воде, просыпаясь только тогда, когда вода достигала уровня ее шеи.

Проснувшись в ванной около трех часов ночи, она почувствовала, что от длительного пребывания в воде кожа на ее стопах и ладонях покрылась мелкими морщинками. Маша быстро помылась, вытерлась сухим полотенцем и переместилась на диван к сестре, под теплое одеяло. Ей по-прежнему хотелось спать, она чувствовала себя уставшей и разбитой, и у нее совершенно не оставалось сил на выполнение домашних заданий.