Орешниковая Соня - Отель для страждущих католиков

– Вы – католический священник? – прищурила я глаза.

– Да, конечно.

– Как вам не стыдно. Еще святой отец.

– Мне не стыдно. Что в этом стыдного? Люди гордятся своей верой и определенной конфессией.

– А вы делаете на этом деньги.

– А в этом есть стыдное? Католики все равно будут селиться в гостиницах.

– Только в этот раз их деньги будут идти в ваш карман, святой отец.

– Это будут пожертвования на католический храм. Это нужно будет обязательно указать…

– Тогда зачем вам это, если ваши деньги не окупятся?

– Окупится моя душа.

– Так вы индульгенцию себе выкупаете?

– Да. Наверное. Как-то так.

Марсель сказал это осторожно, и я ему поверила. Невозможно было в это не поверить. Еще стало его невыразимо жаль. Что с ним случилось за эти пять лет, чтобы ему, атеисту, понадобилась католическая индульгенция?

– Так что, Лиза? – так же тихо спросил Виктор.

– Ты ведь уже согласился? – пожала я плечами.

– Отец Мартин предоставил мне бизнес-план. Да, я с ним согласен.

– А мое мнение тогда для чего было нужно?

– Ты моя жена. Это наш бизнес. Если ты все еще категорически против, я буду на твоей стороне. Но мне кажется, нужно согласиться. К тому же, мы ничего не теряем. Мы в любой момент можем католическую гостиницу превратить в обычную гостиницу. Вот для этого ты, в принципе, и нужна. Чтобы так сделать католическую гостиницу, которую при случае можно будет легко переделать в гостиницу обычную. Ты же дизайнер.

– Хочешь, чтобы я соорудила гостиницу – трансформер?

– Да. Хочу. Хочу попробовать. Я так хочу, – пробубнил Виктор.

Какой же он ребенок еще… Как и почти все мужчины… даже Марсель… Он был очень привязан к своей матери. Как она сейчас, интересно? Не ее ли это влияние?..

– Хорошо. Я даю согласие. Мне это интересно. Я попробую.

– Вот и отлично, – выдохнул Виктор.

И мы приступили к мясу по-французки. Минут через пять Виктор сказал:

– Я отдаю этот проект в твое личное пользование, Лиза. Мне некогда. Я уже тороплюсь. Еще минуты три, не больше. Я тебе полностью доверяю, Лиз.

– Да, знаю, – кивнула я.

– Ну, что? Поднимем бокалы за этот проект? – спросил мой муж.

– Да, – поднял чашку с кофе Марсель.

Что мне еще оставалось, как поднять бокал с глинтвейном? Мы чокнулись, отпили по паре глотков, а Виктор выпил коньяк залпом, поморщился, встал, пожал руку Марселю, поцеловал меня в щеку, и заторопился на выход. За эти пять минут он съел мясо. Его тарелка сияла чистотой. Мы же с Марселем съели только половину. И еще осталось, что выпить. Поэтому, когда Виктор ушел, мы молча все доели и допили, а потом я закурила.

Было страшно неловко. Да, меня заинтересовал этот проект. И я хотела видеть Марселя. И вот это-то все ломало. Всю мою прежнюю, спокойную, сытую жизнь в довольстве. Довольство миром, собой, мужем.

– Давно вы женаты? – услышала я голос Марселя и вздрогнула.

– Что?

– Сколько вы женаты с Виктором?

– Три года.

Я потушила сигарету и посмотрела в глаза Марселя. В его взгляде теперь и в помине не было добродушного идиотства. Он смотрел на меня пристально и серьезно. Вот только прежней насмешки в его взгляде я по-прежнему не обнаружила.

– И как?

– Хорошо, – быстро ответила я, занервничав. Что за допрос?

– А дети у вас есть?

– Не получились пока. Может, так угодно богу? – ехидно добавила я вопрос.

– Лиз, пожалуйста, не трогай мой сан, хорошо? Я не хочу говорить об этом. Я очень не хочу говорить об этом.

– А я – тем более, – зло бросила я.

Когда-нибудь я тебя расколю, Марсель. Обязательно. Ты остался атеистом. Я слишком хорошо успела узнать тебя, чтобы не верить в твое божественное прозрение. Нет, ты – все такой же. Это просто новая роль. Новые обстоятельства. Я все узнаю. Все. Зачем мне это? Не знаю. Нужно. Нужно, и все. Потому что с того момента, как я увидела его сегодня, мое сердце бьется синкопой и иногда от этого перехватывает дыхание. Я все так же сходила по нему с ума, как тогда, в тот первый раз, как увидела его пять лет назад… Если бы у нас снова, прямо сейчас, произошло то, что произошло тогда, пять лет назад… Но я смотрела на этого нового Марселя и понимала: повторения не будет. Это был чужой Марсель… Он словно ставил перед нами невидимую преграду. Я не могла даже коснуться его руки. А мне так хотелось коснуться его руки… Просто положить свою ладонь на его руку, и держать. И закрыть глаза. И молчать. И просто чувствовать…

– Ты счастлива?

– Что? – встрепенулась я. – Что?