Ольга Борискова - Без права на отказ

Олег сидел на большом кожаном диване. Куртка его лежала на подлокотнике.

– Олег Евгеньевич, я хотела изви… – было начала я, застыв в дверях. Однако он так резко повернул на меня голову и впился взглядом, что я невольно заткнулась.

Он встал и приблизившись, заговорил:

– Что такое, Яночка? Решила побыть хорошей девочкой? Поняла, что зад горит? – да что ему покоя мой зад-то не дает!

– Олег Евгеньевич, Вы не можете меня выгнать из группы! – выпалила я, сжав кулаки.

На что он… рассмеялся. Холодно и цинично.

– Не могу? – вскинул бровь. – А что я, скажи на милость, сделал несколько часов назад?

– Но это неправильно! – выдохнула я. – Я же ничего такого не сделала, Олег Евгеньевич!

Меня, честно, начинало потряхивать, потому что я смотрела в его глаза и видела там лишь… ничего. Ни капельки участия. Только лед. И тут я попыталась вспомнить, что я о нём знаю. Олимпийский чемпион, влиятельный тренер, кажется, когда-то он был женат. И еще эта Селезнёва. Едва я перешла в центр Коршунова, меня тут же поставили в известность, что Лена – протеже тренера и лучше не вставать у неё на пути. Что я, собственно, и делала эти два месяца. Но потом эта мутная история с её травмой… Никто не видел, как она её получила. Только Коршунов. Они были на… индивидуальной тренировке. Разрыв связок с каждым мог произойти, и в принципе, такое лечится, но у Лены все было гораздо хуже – порваны «кресты» – крестообразные связки колена. И это паршиво. Очень паршиво. Но и такая травма могла бы быть залечена. Вот только восстанавливаться Лена не стала. Объявила о завершении карьеры и уехала в Америку, где жили её родители.

– То, что я делаю, что говорю и даже что думаю – правильно, Яна, – услышала я. Он что, серьезно?! Ну, судя по выражению его лица, вполне.

– Это еще почему?! – вскинулась я прежде, чем успела понять, что снова что-то пошло не так. Ну что ж я промолчать-то не могу?!

– Потому что, – он наклонился ко мне и заглянул прямо в душу. – Я Олимпийский чемпион, а ты – никто. Пустышка. Думаешь, я взял тебя в группу из-за твоего таланта? – Коршунов снова усмехнулся. Нет, ухмыльнулся. В груди неприятно кольнуло. Губы затряслись. А он продолжил бить по больному: – Да ты самая посредственная фигуристка. И такая же посредственная девчонка. В тебе нет ни капли индивидуальности, таких как ты сотни в России.

– Тогда какого хрена Вы меня в Центр позвали?! – прохрипела я.

Он чуть отстранился и, не переставая улыбаться, ответил:

– Ты красивая.

Я чуть не задохнулась.

– В смысле?! Вы меня только что посредственной назвали!

Я попыталась отойти от Коршунова, но он не дал, притянул ближе к себе, так, что я ощутила. Блин!.. Да у него стоял на меня! Я в ужасе попыталась отпихнуть его, но силы были неравны. В итоге я оказалась прижатой к Олегу еще теснее, так, что моя грудь упиралась в его живот.

– Красивая посредственность.

И тут я почувствовала прикосновение его губ к шее. Против воли втянула в легкие его запах. Запах уверенного в себе мерзавца. Потрясающе красивого сволочного… мерзавца.

– Ай! – вскрикнула я, когда ощутила, как его ладонь, скользнув по бедру выше, задирает подол платья, как его пальцы очерчивают тонкую ткань трусиков. – Прекратите! – прошипела я.

– Уверена? – он оторвался от моей шеи и посмотрел на меня.

И тут я поняла. Поняла, чего он хочет от меня. Того же, что и от Селезнёвой. Да, Абрамова, вот ты влипла! Я сглотнула и попыталась убрать его руку со своей ягодицы, однако это у меня не получилось.

– Отпустите.

– Нет, – все та же нахальная усмешка. – Хочешь вернуться в группу? – ну да, я ждала, когда же он приступит к условиям.

– Хочу.

– Тогда ты знаешь, что должна делать, – и мы оба понимали, что именно я должна делать.

– Вы всем своим спортсменкам такое предлагаете? – новая попытка выбраться из его хватки обернулась оглушительным провалом. Чем больше я пыталась, тем сильнее Олег прижимал меня к себе, тем выше поднималась его рука. Он погладил мой зад и полез в трусики. Я во все глаза смотрела на него, пытаясь высказать свое возмущение, а он только шире растянул рот в улыбке и продолжил:

– Не всем.

Пальцы его подцепили ткань трусиков, и я ощутила прикосновение к моей плоти. Сдвинула ноги, но это не помогло. Он провел по моей промежности, проник пальцем внутрь, погладил клитор. Из моей груди вырвалось нечто странное, похожее не то на всхлип, не то на истерический смешок. Но больше всего меня напрягла горячая волна удовольствия, неподвластная моему разуму. Боже, меня лапает мой собственный тренер… Ну ладно, бывший тренер. А я стою и… мне нравится!