Татьяна Федорова - Дженга

– Ну ладно, гуляйте, пошли, – Кристина потянула Макса за рукав и, неожиданно обернувшись вполоборота, добавила:

– Прикольное пальтишко!

Движение по удалению набирало ход. Я где-то на уровне грудины физически ощутила натяжение резиновых нитей. Ноги вставали на гранит набережной и подламывались, казалось, вывернутся коленки.

Минут пять мы шли молча.

– А он, правда, стал красивым, может, и я бы в него влюбилась, – сказала Амита задумчиво, – Что-то в нем от зверя есть, – добавила потом.

– Я не знаю, почему я так запала на него, ты же помнишь, он никогда мне не нравился, только бы поржать ему. А теперь мне нравится в нем все; даже если он тупит, он смешно трет лоб. И ржет, правда, как зверь. И делает все уверенно, как будто имеет право.

– Да уж, подруга, пристегнись покрепче, похоже, самолет взлетает, и страшно, и хочется увидеть, что там наверху.

– Не-а, наши пути никогда не пересекутся, как траектории планет, только в нижнем соединении можно максимально сблизиться, а потом снова по своим орбитам, – изрекла я философски.

«Может, сегодня и было то самое нижнее соединение, кто знает», – подумала я, вспоминая перед сном нашу не совсем обычную воскресную прогулку…

Красный марсианский пейзаж. Крупные камни образуют вал с обеих сторон одноколейки. Под ногами мелкие острые камешки; попадают между пальцами, колются. Я иду по металлической ржавой рельсе, стараюсь быстро, но не получатся, все время теряю равновесие и сваливаюсь вбок. По наклонным насыпям везде женщины сапками рыхлят красную землю. Других цветов, кроме красного, нет, даже платки у женщин, как у работниц на картинах соцреализма. Куски рельс торчат из земли, как во время войны или разрухи. Впереди прямо на меня медленно едет поезд. Мне не страшно, он далеко и еле ползет. Пока я смотрела, как лучше подняться наверх, он мгновенно приблизился на опасное расстояние, так, что я явно почувствовала запах мазута. Переход к ужасу тоже был мгновенный, я почти вскочила по насыпи наверх.

Вокруг открылся южный пейзаж, горы в зелени, красивая даль. Я всматриваюсь, стараясь увидеть море, и чем напряженней я всматриваюсь, тем оно явнее прорисовывается. И вот я его уже вижу четко, даже различаю гребешки волн и бесконечное количество парусников.

Делаю определенное усилие глазами и приближаю изображение на палубе одной из яхт. Меня это нисколько не удивляет, как будто это обычное свойство зрения. Вижу Макса, он в белых шортах и красной майке. Волосы длиннее, чем обычно, красиво развеваются на ветру, стоит на краю палубы, наматывает на руку толстый канат. Стоит вполоборота. Вдруг разворачивается и смотрит на меня – прямо в глаза сквозь огромное расстояние. Не улыбается, просто смотрит. Из рубки выходит Кристина, очень взрослая, даже можно сказать слишком. Я издалека вижу возрастные складки у рта, хотя она и скрывается под широкополой шляпой. Фигура у нее божественная, изгибы как у Афродиты. Подходит к Максу со спины и кладет руку ему на плечо, тоже смотрит мне в глаза. Все происходит так долго, замедленно, я вижу каждую деталь. Никто никого не приветствует ни жестом, ни взглядом, эмоции на полном нуле.

Все резко меняется, когда Макс, бросив веревку, красиво, как пловец, ныряет в море. Картинка мгновенно удаляется, и я пытаюсь угадать, на какой из далеких белых точек были Макс с Кристиной.

Вижу его, он идет ко мне. Мокрый, волосы гладко прилипли к голове, тело глянцевое, как у дельфина, на руке красный след от каната.

– Сколько ж мы не виделись, Эбютер, год, два? Ты стала красивой, – говорил он и с каждым шагом приближался метров на десять.

– Два года, – соврала я.

Он подошел совсем близко, встряхнул головой, я ощутила холодные брызги на лице, одна капля на губе, я слизнула, – соленая.

– Сними майку, выжму,– предложила я и удивилась своей смелости.

Макс снял майку и отдал мне, улыбаясь, как пират. Я стала выжимать, а она мокрая, вода из нее льется ручьем мне на ноги, ведро вылилось. Он стоит передо мной, а я вижу только силуэт как напротив света. Когда он надел майку, мы встали рядом, оказывается, море было прямо у нас под ногами; вниз, по крутому утесу.

– Прыгай, не бойся,– сказал Макс.

Чувство доверия было таким всеобъемлющим, что я не сомневалась ни на миг, что так и надо сделать. Страха ни грамма.

Я закрыла глаза и прыгнула. Сначала ощущала, что лечу, по щекотке внутри, как на качелях, по плотному ветру, бьющему в лицо. Летела долго, думала о том, как люблю Макса, потом решила, что скоро вода, и нужно принять вертикальное положение и обхватить колени.