И как он сразу не догадался, что в школе не рассказывают детям о старославянском языке. И как теперь отвечать на ее вопросы? Боже, их так много, и они такие логичные! Одно приятно – читает она неплохо, даже письменные буквы.
– Нет, Аля, они не писали с ошибками, – он уселся на пол по-турецки, потому что на корточках сидеть неудобно, а стоя он слишком далеко от ребенка, к тому же книгу все равно видно, даже сидя, по крайней мере ему. – Понимаешь, язык письма тоже меняется и развивается с каждым годом. Смотри, еще лет сто назад не было компьютеров, а значит и слов таких не было, а потом их изобрели и придумали такое слово, и его же как-то надо было писать, вот и появились новые правила. Язык будет развиваться, пока развивается человек. То же самое и с теми буковками. На самом деле, когда придумали язык, то слоги были все с гласными – после согласной буквы обязательно шла гласная, – он всегда путался в звуках и буквах и не был уверен, а бывают ли согласные буквы, но с точки зрения истории ему проще было объяснить именно так.
– Ничего не понятно, – она пожала плечами и отвернулась обратно к документу, а Владимир сокрушенно подумал о том, что дети все-таки остаются детьми.
– Мы. Павел, – продолжила она читать и вдруг остановилась. – А сколько Павлов было?
– Павел был только один, – продолжил он отвечать на ее многочисленные вопросы. – Но, ты ведь обращаешься к своей учительнице на «вы» не потому, что ее много, а потому, что уважаешь ее. Так принято. Вот и в документах того времени так было принято – писать во множественном числе, чтобы было уважение к тому, кто пишет. Представляешь, они даже к родителям обращались на «Вы», – это его самого слегка коробило, но было бы интересно так пожить. – Вот видишь, как много прошло уже времени, как сильно люди изменились, как непонятно нам уже бывает прочитать то, что они писали когда-то. Как думаешь, хорошо, что мы теперь ко всем на «ты»? И вообще не пишем о себе "мы"? – теперь его очередь задавать вопросы. Устами младенца – глаголит истина, а от таких вопросов Владимира знакомые часто отмахиваются, или уходят в глубокие размышления и философию, а ему нужен был правдивый ответ, без глупых рассуждений на тему научно-технической революции, эволюции и деградации. Просто ответ – хорошо или нет, и зачем нам все это развитие?
Девочка с важным видом уселась напротив него. Ей же задают вопросы! Ее мнение очень важно этому ученому Владимиру Андреевичу.
– Представляю! Мы, Аля Александровна, гуляем по музею. Нас много. И тебя много. И нас целая толпа! – она расхохоталась, заставляя немногочисленных посетителей оборачиваться, но Владимир не сделал ей замечания. Это всего лишь смех. – Мама рассказывала мне про самоуважение, это вот так надо да? И хорошо, когда все на «вы», потому что хороших людей должно быть много!
Когда-нибудь он начнет понимать возрастные особенности детей. Все дело в неопытности – не только потому, что у него нет своих детей, но и оттого, что нет опыта общения с этими детьми. Экскурсоводы и те не всегда правильно себя вели, потому что слишком серьезно подходили к своей профессии. Надо, наверное, не забывать о том, что дети не готовы так глубоко изучать историю, как того хотелось бы музейным работникам. Представляете, в скольких музеях бывают дети? В квартирах Пушкина, Гоголя, Некрасова, Толстого, в картинных галереях, алмазном фонде, политехническом – и в каждом музее их заставляют с головой уходить в то, что им не очень понятно в силу их возраста и каких-то своих увлечений.
Возможно, маленькой Але все это было не слишком интересно? Может быть, ей нравились динозавры или бакуганы? Она, конечно, смотрела с заинтересованным взглядом, но он понимал, что не может ответить на все ее вопросы, а если начнет отвечать, то они породят еще большее количество новых. Это затягивало, и, если бы она была его дочкой, то он обязательно посидел бы, порассказывал, показал бы ей все эти буковки, но, к сожалению, она была просто девочкой, которая отцепилась от группы.
В следующем зале уже было значительно светлее. На стенах висело мало портретов, а за стеклами по центру были красивые платья. Владимир помнит, как их туда вешали, еще удивлялся, какими миниатюрными все-таки были женщины в конце восемнадцатого века.
Вдоль стен стояли другие витрины, за которыми находилась посуда с императорскими вензелями. Тоже очень красивая, аккуратная и интересная. Что же привлечет маленькую девочку? Платья? Посуда? Украшения?
Читать дальше