Владимир Купрашевич - Утром, в чужой постели

Несколько часов удается убить прогулками по улицам города, рассматриванием витрин, бессмысленным посещением гостиниц, в которых с момента ввода в эксплуатацию мест нет…Кинофильм в соседнем кинотеатре ему не нравится, не содержанием, а потому, что он не успевает на нем выспаться. Дремота эта больше похожа на обморочное состояние. Искусство в таком состоянии воспринимается с трудом.

У вокзала его окликает женщина пенсионного возраста, присматривается к нему оценивающе и предлагает комнату на ночь. Недорого. Недалеко. Можно с горничной, но это по отдельному тарифу. Вступительный взнос – «маленькая» водочки… Горничная – ее племянница, работает проводницей, но денег не хватает, надо дочь содержать, маленькая еще, а за садик бывает и платить нечем…Они там регулярно медосмотры проходят, все чисто…

– Как звать то? – замирает Генка.

– Кого? Меня?

– Племянницу.

– Ритой. А зачем тебе?

Генка отрицательно мотает головой.

– Ну ты че?! Имя что ли не понравилось? – кричит ему вслед тетка.

В зале ожидания вокзала он с трудом находит уголок на жесткой скамье среди чемоданов и покачивающихся в дреме измученных тел. Спать на вокзалах Геннадию приходилось и ранее, потому он без особых усилий отключается от монотонных сетований тех, кто еще не угомонился, от ошарашивающего грома репродукторов.

Под утро его будят чьи-то выразительные ругательства. Пьяный инвалид с опухшей физиономией выражает неудовольствие в нерасторопности молоденькой девушке, помогающей ему надеть пальто из дорогой, но замызганной ткани, которое велико ему размера на два. Старому пьянице кажется, что помощница не слишком почтительна с ним. Девчонка молча поддерживает пальто, пока тот попадает в рукав. Застегнув болтающиеся полы старина направляется по загроможденным проходам, спотыкаясь через каждый шаг и каждый раз выговаривая владельцу ног или чемодана. Его положение облегчается тем, что в столь ранний час трудно найти любителя поскандалить – многие просто не открывают глаза…

Уснуть больше не удается. В зале очень душно. В туалете у зеркал он останавливается, разглядывает свою физиономию, которая мало отличается от фотокарточки бомжа. От холодной воды кожа светлеет, и хотя резь в глазах остается он начинает узнавать себя. В зале у буфетной стойки он встает в очередь за чашкой кофе, но слышит из радиоголосилки сообщение о том, что к первому перрону подается под посадку мурманский поезд.

На перроне он закуривает сигарету в ожидании, пока подползающий состав замрет.

У шестого вагона он еще издали видит Нину, напарницу Лены, с каким-то парнем в спортивной форме. Она скользит рассеянным взглядом по лицу Геннадия, затем спохватывается и улыбается.

– А, любовник! Привет!

– Елена в вагоне?

– Не заметила, – юродствует проводница, но вид собеседника не располагает к юмору и придает серьезности и ей.

– Так она в отпуске, С сегодняшнего дня.

Геннадий чувствует что не может больше стоять.

– Пойдем в вагон, – предлагает он и проходит в купе проводников.

Нина передает сигнальные флажки парню и идет следом.

Геннка садится за столик и вынимает сигареты.

– Можно?

– Ты же вроде не курил…, – замечает Нина.

– Ну да…, – он сует пачку обратно в карма. – А ты не знаешь ее адреса? Я потерял где-то записку…

– Знаю, но она собиралась в деревню…

– Ах да…к дочери…

Нина насмешливо смотрит на него.

– К мужу!

Генка тупо таращится на нее.

– Эх, мужики, где глаза ваши?! Она же совсем девчонка! Родители у нее там.

Нина находит на столике карандаш и пишет на старой квитанции.

– Это ее адрес, а деревню я не помню, но может быть еще успеешь, или соседи по квартире подскажут эту деревню…

На проспекте ему удается поймать такси. В машине он просит водителя разрешения закурить, но один раз затянувшись,

сует сигарету в пепельницу.

– Не идет? – сочувствует шофер.

– Не идет, – признается Генка.

Адрес на этот раз реальный. На дверной звонок выходит женщина средних лет в домашнем халате. На вопрос Геннадия дома ли Елена, задает встречный вопрос, как его имя. Генка называет себя.

– Тогда вам записка.

Женщина на минуту скрывается в квартире и выносит клочок бумаги.

– А Лена уехала с полчаса назад. Если поторопитесь, можете застать ее у станции метро, где она пересаживается на свой автобус, Но в записке, наверное все написано…

Еще соседка успела посетовать, что автобусы того маршрута ходят безобразно. Общественный транспорт сущее наказание.. Будет ли у нас когда-нибудь, хоть в чем нибудь порядок…