Екатерина Серебрякова - Внук бабушкиной подруги

– Ты изменилась с нашей последней встречи.

– Кто мне это говорит! Я до последнего думала, что у тети Вали новый внук.

– Похорошел? – спрашивает Даня, ухмыляясь.

– Сам ведь знаешь, что да.

– А ты какой класс закончила? – да что они все с этим вопросом! Спросить, что ли, больше нечего?

– Двенадцатый, – огрызаюсь я, но на растерянный взгляд Дани отвечаю, – первый курс позади. Мне уже девятнадцать вообще-то.

– Вот это время летит! А я четвертый, – хотела ответить, что знаю, но тактично промолчала. Вдруг подумает, что я о нем все знаю. А я ведь просто помню нашу разницу в возрасте, – до конца лета сюда?

– Как пойдет. А ты?

– Да тоже как-то так…. Уже неделю тут. Пока скучно, особо заняться нечем, – а мне показалось, что на берегу у него были целых шесть игрушек, готовых занимать его круглыми сутками, – может проведем как-нибудь время вместе?

Сальный взгляд скользит по моей фигуре, останавливаясь на груди, прикрытой плотной тканью. Я показываю средний палец, надеясь, что объяснила достаточно емко.

Ну вот чего он меня разочаровал? Я думала хоть подкатик будет какой-нибудь заурядный, комплиментик там. А тут так просто. Еще бы сказал: «Пошли на сеновал, а то у меня горит!».

– Так молодежь, разбираем пакеты! – женщина сунула Дане увесистую котомку и мне пакет с двумя банками, – Леся, пол-литровку потом вернешь!

– Теть Алл, и деньги, и баночку – все занесу.

– Хрен с ним, с деньгами, ты мне банку с крышкой верни!

Усмехаясь, я клятвенно обещаю занести утварь прямо завтра и выдвигаюсь в сторону дома вместе с Даней. Ну нам по пути просто, сами понимаете.

– Тяжело? – спрашивает мой попутчик, – давай донесу.

– Услуга бесплатная или потом придется ноги раздвинуть?

– Ну тебя! Уже и пошутить нельзя, – Даня забирает пакет из моих рук и идет дальше как ни в чем не бывало, хотя у него в правой руке, по меньшей мере, шесть литров молока и моя сметана.

По дороге до дома я успеваю перегладить всех деревенских кошек, которые попадаются мне на пути. Пытаюсь еще потискать двух куриц, но они противятся и сбегают от меня подальше.

– А собак до сих пор боишься? – ни с того ни с сего спрашивает Даня.

– Не боюсь, пока они на меня не кидаются. Бублик, кстати, живой?

– Живой, что ему сделается! – Бублик сторожевой пес наших соседей, живет в открытом дворе на привязи и очень меня не любит, – приходи посмотреть, он явно будет тебе рад.

Даня гогочет, а я только закатываю глаза. Время идет, а он ничерта не меняется….

На полянке у дома я пытаюсь забрать пакет с молоком и сметаной, но парень противится.

– Тяжелый ведь, я тебе домой занесу.

– Спасибо, что помог, – сдержано благодарю я, – раньше за тобой таких благородных порывов не наблюдалось.

– Видимо повзрослел, изменился.

– Люди не меняются.

– Думаешь?

– Уверена.

Даня заносит пакет домой, получает от бабушки тысячу благодарностей и пирожок в придачу, после чего прощается с моими домашними и уходит. А я забираюсь на кровать у себя в комнате, поджимаю под себя ноги и берусь за пост.

Рассуждая о том, меняются ли люди, мы обычно делимся на несколько лагерей. Одни считают, что люди могут измениться, другим думается, что это произойти не может, как ни старайся, а третьи убеждены, что человек – творец своей судьбы и своего характера: захочет – изменится, не захочет – не изменится.

Я считаю, что люди не меняются. Совершив поступок однажды (плохой или хороший), человек навсегда вписывает его в свою биографию. Не важно, сколько пройдет времени – неделя, месяц, год, десятилетие, совершенное клеймом останется в судьбе человека. Ведь не можем же мы сказать, что убийца, отсидев за решеткой двадцать лет и осознав свою вину, перестал быть убийцей. Герой войны, совершивший подвиг за Родину, спустя много лет, не перестает быть для нас героем, хоть его поступок далеко-далеко в истории.

На человеке навсегда остается тот или иной ярлык, сколько бы времени не прошло, сколько бы воды не утекло. Человек может осознать что-то, может поменять свое поведение, но изменится ли он от этого?

Свою биографию мы пишем всего один раз, с чистого листа без шанса измениться, исправив ошибки в черновике. Каждый в силах написать историю своей судьбы так, чтобы ярлык, повешенный на него, был непременно в положительном ключе.

С самого утра бабушка затевает полив огорода. Вода брызжет во все стороны, тут и там разложены шланги с удлинителями, дедушка носится с отверткой, чтобы подкручивать тиски. В общем, полная суматоха.