Елена Чутская - Когда цветет олива

Но больше всего Машу пугала сестра Марио. На всех фотографиях женщина выглядела строго, без намека на улыбку и всегда в черном вдовьем платке при наличии живого мужа. С братом она не имела ничего общего, хотя черты лица у обоих выделялись крупными размерами. Но если с годами у брата они еще больше увеличились и расплылись, то у сестры сузились и иссохли. Даже полные губы, которыми природа награждала всех Тонини, у Карлы вытянулись по горизонтали и, опустившись книзу, плавно перешли в глубокие носогубочные морщины. Но все наблюдения Маша произвела лишь по фотографиям и надеялась, что весь негатив, проявленный при заочном знакомстве, исчезнет при знакомстве личном, а первое ошибочное мнение изменится, причем радикально.

Чтобы понравиться семейству и не вызвать у родственников явную неприязнь, Маша везла целый чемодан сувениров. Первый раз в жизни ей захотелось угодить всем, поэтому она тщательно продумала увлечения каждого члена семьи, но без Лориной помощи все-таки не обошлось. В ГУМе для старшей сестры Марио выбрали черную шаль с жостовскими мотивами. Для сыновей приобрели светлые галстуки, основываясь на предположении, что каждый уважающий себя итальянец в праздничные дни надевает строгий темный костюм, и такой подарок будет в самый раз. Двум невесткам Марио в «Русском фарфоре» Маша с неоправданной щедростью прикупила наборы чайных пар с гжельской росписью. Детям помимо сувенирных матрешек и медведей в красных шароварах Лора предложила приобрести в Третьяковской галерее красочные книги на итальянском языке с глянцевыми репродукциями знаменитых шедевров музея.

– Раз в семье есть художники-реставраторы, то и дети должны стремиться к прекрасному, – заметила невозмутимая Лора, когда Маша попыталась отстоять свое мнение и купить для маленькой Пэскуэлины фарфоровую куклу.

Еще в качестве общего подарка подруги выбрали льняную вышитую скатерть в наборе с ажурными салфетками. Лично для Марио в престижном магазине табака и кальянов Маша с особой тщательностью подобрала курительную трубку, в которой стаммель был изготовлен из средиземноморского бриара, а мундштук из слоновой кости. Трубка показалась Маше очень дорогой и красивой. Приметив, как в свой приезд Марио курил простенькую затертую трубочку, она в первую очередь определилась с подарком для него, а затем уже и для всех остальных. Трубку она оформила в сандаловую шкатулку и безмерно гордилась своей сообразительностью…

Нервозность не проходила все четыре часа перелета, и Маша уже не надеялась унять дрожь, пальцы предательски тряслись. Но на подлете к Неаполю самолет попал в зону турбулентности. Обшивка салона вибрировала каждый раз, когда авиалайнер проваливался в воздушные ямы, а пассажиры на одном вздохе произносили непереводимые междометия. Животный страх за собственную жизнь быстро вытеснил легкий мандраж ожидаемой встречи, и на трап Маша вышла со спокойной совестью и радостной улыбкой, которая не сходила с ее лица с момента благополучного приземления вплоть до выхода из аэропорта.

Гостья из России прилетела в воскресенье, поэтому ее встречали все мужчины Тонини – отец и двое сыновей, за исключением внука. Позабыв от волнения все, что учила во время перелета, Маша приветливо улыбнулась, протянула руку для пожатия и проговорила только одно слово – ciao 1 1 привет . Франческо аккуратно пожал женскую ладонь, при этом в его черных глазах промелькнуло явное восхищение, а сдержанный Джулиано одарил ее только кивком головы и протянул букет красных роз, так расточительно приобретенный в цветочном киоске аэропорта. Предоставляя место отцу, он тактично увел в сторонку ошеломленного брата. После сыновей Марио наговорил кучу комплиментов, два раза легко коснулся губами чуть дрожащей руки и, подхватив одну сумку из багажа, уверенно повел гостью к темно-синему минивэну.

Дорога петляла по гористой местности, вдоль обочин плотной стеной возвышались зеленые деревья. Италия встретила Машу пасмурно. Небо заволокло серыми, низкими тучами, и через время пошел дождь. Маша пожалела, что перед отлетом сдала в багаж плащевую куртку, надеясь на обещанное Лорой солнце и плюс двадцать пять. Вспоминая о багаже, она вздрогнула от сырости, непроизвольно сжала холодные руки. С благоразумной предусмотрительностью надев в поездку плотный полушерстяной брючный костюм, Маша мысленно восхваляла женскую интуицию, пытаясь заодно унять мелкую трусливую дрожь то ли от близкого присутствия Марио, то ли от пронизывающей сырости. А сеньор Тонини улыбался всю дорогу и не верил долгожданному счастью, что прекрасная Мария из далекой холодной России приняла его предложение.