Ольга Раш - Моя неприступная слабость

– Диана, твой выход, – взволнованно шепнула Машка и резко распахнула занавес прямо перед моим лицом. Там меня ждал он, тот кого я сейчас меньше всего хотела видеть.

Но ни что и ни кто, не испортят мне моё тщательно подготовленное выступление! Аккуратно надела белоснежную маску, прикрывая лишь верхнюю половину лица и выпорхнула на сцену, скоропалительно вживаясь в роль падшего Ангела с небес.

– И так, встречайте наипрекраснейшую нимфу, величественную богиню, покорившую сердце самого Габриела Маро! Тиана!

Маленькое отступление насчет моего прозвища. Перед моим дебютом на большой сцене, я всю голову себе сломала, срочно придумывая сценический псевдоним, а потом, когда времени уже совсем не осталось, представилась ведущему просто своим обычным именем – Диана. Мужчина был немного глуховат, в силу своего немолодого возраста, поэтому услышал немного иное. Так я и стала Тиана.

Закрыла глаза и приняла танцевальную стойку, постепенно впитывая в себя свой новый образ и абстрагируясь от всего окружающего в зале. На этой сцене я уже тренировалась днем, поэтому вписаться в ее слишком маленькие габариты, для меня уже не было проблемой, скорее было небольшим неудобством.

Музыка медленно зазвучала, призывая меня к действиям и лаская мой чуткий слух приятной мелодией. Плавные покачивание и волнистые повороты моего тела, осторожно и не спеша приручали внимательную публику, завораживая и интригуя. Я растягивалась, прогибалась, при этом помогая себе руками. Играла со своими волнистыми волосами, рассыпая черные волны по всем телу. Легко и непринужденно летала по сцене как маленький беззащитный мотылек, в поисках долгожданного лучика света. Внутри меня все трепетало и вибрировало от жадного поглощения нежной мелодичной трели, которую я нетерпеливо принимала в себя, сливаясь в единое целое с её звучанием.

Когда я увидела, что зрители наконец готовы и их увлеченное внимание было полностью захвачено мной, я взмахнула рукой, подавая знак режиссеру и он резко загасил свет, под неожиданные человеческие вздохи. Сейчас, они словно под гипнозом, испытывают небольшую зрительную нехватку, внутренние опустошение, разрыв контакта, поэтому им становится особенно тревожно и они начинают нестерпимо и завороженно вглядываться в темноту, пытаясь обнаружить меня внутри нее.

В этот самый момент, я осторожно пристегиваю себя к тросу, который мне моментально выбросили сверху монтажники и по бокам, прямо на сцене, вспыхивает самое настоящее яркое огненное пламя. Некоторые девушки даже начинают громко визжать от резкого ощущения жара, исходящего от огня. А я говорила, что с такими маленькими габаритами зала, не все по достоинству оценят постановочное фаер шоу.

Поднимаюсь высоко над сценой и начинаю неудержимо вращаться вокруг своей оси и извиваться, изображая прекрасный небесный танец в такт, льющейся из колонок, мелодии, которая стала гораздо динамичнее и эмоциональнее, чем было во вступлении. Мое невесомое одеяние и густые волосы живут своей жизнью, мягко обвивая влажное тело. Легкая ткань неторопливо скользит по плечам и спине, развиваясь на ветру словно белоснежные лебединые крылья, издавая легкий приятный звон колокольчиков, который почти не слышен из-за громкости фоновой музыки. Я ощущаю внутри себя легкую свободу и раскованность.

Пока зрители наблюдают за моим ангельским полетом, монтажники уже во всю устанавливают снизу батут, на который, вскоре, я под всеобщие вздохи и ахи, с легкостью пушистого перышка, приземляюсь на ноги и продолжаю при этом изящно выгибаться и парить в невесомости как птица. Именно в этом и была задумка, завлечь публику настолько, чтобы ни кто не заметил снизу процесс смены декораций. Поэтому, когда я резко отпустилась с троса и полетела вниз, они по-настоящему напугались за мою жизнь, сопровождая мой полет волнительными вздохами.

И вот сейчас настал момент кульминации, приход дьявола во плоти, который навсегда поработит и соблазнит нежного парящего Ангела. Как символично, для сегодняшней встречи, не правда?

Я спрыгиваю с батута и наступает зловещая тишина и пламя, все это время полыхающее по бокам сцены, начинает медленно угасать. Свет приглушается, я продолжаю, будто не замечая подозрительного затишья, порхать вдоль сцены, изображая безмятежность и беззаботность, сопровождая каждое свое легкое движение звоном колокольчиков, которые сейчас должны быть слышны абсолютно всем присутствующим. Я двигаюсь к самому краю сцены, глядя на заворожённые лица людей и буквально на мгновение замираю, мертвая тишина режет слух, они смотрят на меня и кажется, что некоторые даже задержали дыхание.