Виктория Падалица - Жена арестанта

– Получится с первого раза, Марин. Все получится. Точно знаю. Гадала. Причем, несколько раз подряд. Будет мальчик у меня, только надо не бояться перемен, чтобы он смог получиться. Для того я и взяла отпуск, и готовилась к нему долго. Ничего не боюсь. Не с пустыми руками туда еду, а наготове. Пару недель проведу там. Вот. – заметив скептицизм на лице подруги еще при упоминании о гадании, как о неоспоримом доказательстве моей правоты, я демонстративно пожала плечами и застегнула дорожную сумку. Пусть не верит Маринка профессиональным бабкам-гадалкам и цыганкам потомственным, зато я верю. А вот ее детскую игру типа «самое правдивое гадание – это гадание на яйцах Киндер-сюрприз», которые она периодически покупает, чтобы узнать будущее, никогда не посчитаю всерьез. – Сделаю для того все, чтобы нам с Дмитрием разрешили свиданки, да почаще. Поездка принесет свои плоды. Даже не думай, что она окажется провальной. Нет.

К сожалению, по правилам тюремного режима, нам с Дмитрием положены всего лишь одно длинное свидание и два коротких. И то не факт. Но мало ли, может, судьба мне улыбнется, раз уж гадалки все в голос твердили, что случится… Буду надеяться только на волю случая и немножко больше везения, чем обычно.

– Неужели не понимаешь, Полин, что этой, никому, вообще никому нафиг не нужной свадьбой и беременностью, ты сама даешь этому уроду, этому мерзкому зверюке, маньяку, Димочке твоему, шанс скосить себе срок и выйти на свободу, чтобы и дальше убивать таких, как ты?

Маринка все не унимается, зараза… Вот же паразитка нашлась! Только и знает, что настрой портить.

А я еле сдерживаюсь, чтобы не послать ее куда подальше. Но так хочется, чтобы она не лезла не в свое дело.

– И что? – сделав над собой небывалое усилие, я продолжала отвечать спокойно и размеренно. Так, будто меня абсолютно не трогают и не злят ее речи. – Все равно ему сидеть долго. В этой жизни Дмитрий вряд ли выйдет из тюрьмы, будь он хоть самым многодетным папой в мире. Слишком много дел натворил, пока его не поймали и не осудили.

– Как хорошо, что ты хотя бы помнишь, что он из себя представляет… – съехидничала Маринка.

Конечно, я помню материалы дела и фото жертв. Помню, что Дмитрий изнасиловал и убил. Помню, скольких. Но не хочу об этом думать. Это слишком тяжело перемалывать и сопоставлять с реальностью. Мне нужен только ребенок. И не надо меня пытаться отговорить.

– Да и вообще… Как твои дела с мужем?

Лучше брошу эту глупую затею – отбиваться от нападок импульсивной и сидящей на гормонах Маринки, подружки-звезды психушки, и поговорим о ее проблемах, извечных и порядком осточертевших моим ушам и мозгам хотя бы тем, что они, эти Маринкины проблемы, вот уже который год не менялись. И как ей самой не надоело толочься на одном месте?

– А ты, Полин, все равно найди себе другого, земного, осязаемого, и не парь мозги ни себе, ни маньяку этому идиотскому, ни остальным жителям планеты. Никак с мужем… – Маринка махнула рукой и тяжко вздохнула. Присев на кровать, рядом с дорожной сумкой, она охотно принялась изливать наболевшее и уже прогнившее, только все никак не отпадающее, на ниточке держащееся и одиноко болтающееся в воздухе. – Вот говорила ж ему не пить, запрещала, грозилась разводом, по-хорошему просила, мол, ребеночка нам надо завести, пока есть возможность, да и волосы мне его нравятся. Хочу, чтобы у дочки такие же волосы были, а не мои, жидкие и цвета детской неожиданности. И глаза тоже его хочу.

– А Васька что?

Действительно, густота Маринкиных волос оттенка застоявшегося прудика, как и блеклая красота ее в общем оставляет желать лучшего. Я бы сказала, что, когда Маринка не помыла голову и не навертела кандибобер на макушке, да еще и когда широко улыбается, однозначно напоминает чудище. Только не опасное, а такое жалкое, общипанное чудище. Замученное лягушками-соседками.

– А Васька взял и нарезался вдрысь назло мне! – продолжала Маринка. – Представляешь, все попытки лечить его болячку опять насмарку!

– А что мешает найти того, кто сделает тебе ребенка без скандалов и просьб жить нормальной семейной жизнью, без помощи зала в виде друзей и водки?

– Таких, как мой Васенька, не сыскать и днем с огнем, Полин. – снова заладила Маринка свою песню ни о чем.

То есть, о ее, ничего не представляющем муженьке-ленивце, который только и умеет, что приседать на уши, врать, осыпать комплиментами, трахать и требовать жрать. Умений-то много, горазд Васек, только вот по делу ничего не может. Было б Маринке семнадцать, ее утверждения о его уникальности и незаменимости не звучали бы так смешно и глупо.