Анна Туровская - Аптечка

Как все кошачьи, Василий любил играть по ночам, особенно подышать воздухом на балконе. Мама его слишком разбаловала – она не работала, поэтому могла позволить себе встать попозже. Она-то и позволяла ему ночные прогулки. Но со мной этот номер не прошёл. Как-то раз, когда я уже легла спать, Василий начал бродить вокруг моей кровати, звонко и требовательно мяукая. Сначала я пыталась уговорить его лечь спать.

– Дорогой Василий! – ласково начала я. – Мне завтра на работу. Я должна рано вставать. Пока я не легла – пожалуйста, делай, что хочешь. Но как только я приняла горизонтальное положение – я не встану! Даже при всей моей любви к тебе. Давай-ка и ты, дружочек, залегай у меня в ногах, сворачивайся клубочком и спи. А завтра погуляешь.

Дружочек все не унимался: он встал лапами на край кровати и мяукал мне прямо в лицо. Но я не поддалась – я долго терпела, а потом приказным тоном произнесла:

– Васисуалий! Извольте лечь спать!

После чего я легла на живот и накрыла голову одеялом, показав ему, что все его мяуканья отныне будут тщетны. Немного побродив, Васисуалий угомонился. Пожалуй, это был единственный случай его недостойного поведения, снискавшего ему обращение по имени героя Ильфа и Петрова.

Василий ужасно не любил, когда я уходила из дома. На работу он меня, конечно, скрепя сердце, отпускал. В один из вечеров я пораньше вернулась домой. Переодевшись, я собралась в банк, находившийся в нашем же доме, оплатить какие-то квитанции. Увидев, что я снова собираюсь уходить, Василий встал у двери и перекрыл мне проход. Он смотрел мне прямо в глаза и жалобно мяукал, как бы говоря, почти со слезами на глазах: «Не уходи! Не уходи!»… Моё сердце дрогнуло! Я сняла туфли, села в кресло и сказала:

– Все, никуда не иду! Только не плачь!

В ту же минуту Василий гордо распушил хвост и, успокоенный, удалился на одну из своих лежанок. Я так и не попала в банк в тот вечер.

Почти каждый раз во время проживания в родительской квартире в «сезон Василия» со мной происходили бытовые неурядицы: то свет выключится в части квартиры, то кран протечёт, то ещё что-нибудь случится. Для решения этих проблем я обращалась к охранникам в подъезде – одним из наших соседей был федеральный министр, которого они и охраняли 24 часа в сутки.

Думаю, что эти ребята несказанно радовались каждому моему появлению в доме. Оно вносило разнообразие в их размеренную службу. Моя двоюродная сестра Карина как-то изобразила их в лицах, радостно потирая руки: «Так, Полянские уехали? Лена уже здесь? Отлично! Наше представление начинается!».

Одним из номеров «представления» была захлопнувшаяся в комнате дверь. В период летней жары, находясь дома, я оставляла оба балкона открытыми. Не столько для прохлады, сколько для беспрепятственных прогулок Василия на свежем воздухе. В результате этого в коридоре образовывался довольно сильный сквозняк. И вот однажды от порыва ветра с кошмарным грохотом захлопнулась дверь родительской спальни. Я попыталась её открыть, но у меня ничего не получилось. Я подумала, что Василий был на том балконе. И, конечно же, ужасно разнервничалась. С криком «Я спасу тебя, Василёчек!» я принеслась к злополучной двери с молотком и отверткой. Чертыхаясь, я долго колотила молотком около замка, пытаясь просунуть отвертку между косяком и дверью в надежде отодвинуть защелку и открыть дверь. В какой-то момент из соседней комнаты появился совершенно невозмутимый Василий и чинно продефилировал мимо меня, мельком глянув на мои слесарные экзерсизы. Его чуть заметный поворот головы выразил всё, что он обо мне подумал в ту секунду: «Наградил же меня Господь хозяйкой! То бегает по квартире и орёт что-то о моём спасении, теперь вот зачем-то дверь ломает. Ну ладно, хоть кормить не забывает. Что же мне делать, раз так мне с ней повезло. Придётся терпеть». Вызванный на помощь охранник ювелирно открыл дверь, так что родители совсем даже и не ругались – дверь-то я поцарапала.

В последнее лето перед родительской командировкой Василий заболел. Ему пришлось делать операцию, после которой я его выхаживала. Я возила его в клинику, кормила с рук мясом. Даже купила детскую бутылочку, чтобы поить через сосочку. То ли соска была очень жесткая, то ли что-то с моими руками (скорее всего), короче, ничего из этой затеи не получилось…

Я потеряла сон, постоянно переживала, плакала. Лежа в кровати бессонной ночью, я размышляла о том, как же мне напоить кота, как же ему самому есть свой сухой корм. После операции на Василия пришлось надеть специальный воротник, чтобы он не разлизывал наложенный шов, пока тот не зажил. Этот воротник не позволял ему опустить мордочку в миску, чтобы поесть или попить. И вот меня осенило! В два часа ночи я подскочила с кровати, помчалась на кухню и поставила кошачьи миски с водой и кормом на консервные банки! Примерно через час, уже засыпая тяжёлым сном, я услышала хруст «зёрнышек» (так мы ласково называли сухой корм Василия). Как же я была рада своему изобретению!