Дебби Мэкомбер - На пороге любви

Когда она собралась уходить, было уже далеко за семь, но многие еще работали. Перекинув жакет через руку, она направилась к выходу, когда ее остановил Дамиан.

– Джессика!

– Слушаю, Дамиан.

Он стоял на пороге своего кабинета, опершись на косяк двери и скрестив руки на груди. – Как прошел обед?

– Очень хорошо, только...

– Что – только? – спросил он, не дождавшись продолжения.

– Только я хотела сказать, что это был деловой обед, – выпалила она, торопясь все объяснить. – Мы обсуждали дело Эрла Кресса. Не думай, что мы целых три часа провели в светской болтовне.

– А хоть бы и в болтовне. Велика важность!

– Велика! – горячилась Джессика. – Эван пригласил меня на деловой обед, чтобы поговорить в спокойной обстановке, а вовсе не для флирта.

Дамиан нахмурился.

– И как тебе показалось, по душе ему это дело?

– По душе. – Джессика припомнила слова миссис Стерлинг о том, что все у них идет через пень-колоду. Конечно, из-за Эвана, и Дамиан это прекрасно понимает.

Дамиан усмехнулся; видимо, он позволял себе такое не часто, а жаль. Ямочки на щеках и искорки в серых глазах вовсе его не портили.

– Я подумал, что ему не помешает сменить темп. Он что-нибудь говорил о прошлом?

Джессика догадалась, что он пытается выведать ненароком, в каком настроении пребывает Эван.

– Почти нет. Но сразу видно, что он здорово настрадался.

Дамиан кивнул.

– Он, как правило, скрывает это. Значит, все-таки видно?

– Конечно. – Она не видела Эвана очень долго, да и знала его не очень близко, но даже ей было ясно, что это человек надломленный. Неудивительно, что родные так за него волнуются.

Дамиан взглянул на часы и удивленно вскинул брови.

– Уже поздно. Ладно, поговорим в другой раз. До свидания, Джессика.

– До свидания, Дамиан.

Ожидая поезда на станции в подземке, Джессика вдруг поняла, что имел в виду Дамиан, когда сказал, что каждому человеку иногда необходимо, чтобы на него смотрели огромными, полными обожания глазами. Все понятно: Дамиан по-прежнему видит в ней девчонку, по уши влюбленную в его брата. Он полагает, что именно сейчас Эвану необходима усиленная доза обожания. Ее приняли на работу не ради ее выдающихся способностей в юриспруденции, а лишь для того, чтобы она помогла Эвану забыть любимую женщину. Дамиан ожидал от нее исцеления раны Эвана.

На следующее утро часов в десять Эван, с улыбкой, которая блеском могла бы посоперничать с солнцем, ворвался в офис и вручил Джессике букет из дюжины кроваво-красных роз, наполнивших комнату пряным ароматом.

Джессика онемела.

– Это мне? – цветы повергли ее в изумление. Миссис Стерлинг – тоже, судя по взгляду, каким она одарила Джессику.

– Хочу тебя попросить об одолжении, – сказал Эван, наклоняясь над столом и почти касаясь щекой ее лица.

– Да, конечно. – Подобно принцессе из сказки, она прижимала розы к груди, вдыхая чудесный запах.

Эван полез в карман куртки и достал сложенный лист желтоватой бумаги.

– Мне нужно, чтобы ты провела раскопки.

– Какие?

– Надо, чтобы ты подняла кое-какие дела и выкопала оттуда нужные мне подробности. Копаться придется в старье, ты уж извини.

– Не волнуйся. – Джессика взглянула на список, который подал ей Эван, и сердце ее упало при виде количества пунктов. – Когда это тебе потребуется?

– Завтра, – последовал чистосердечный ответ.

Миссис Стерлинг у них за спиной тихонько зацокала языком, а Эван прошептал Джессике на ухо:

– Ничего нет на свете хуже женщины, которая не может удержаться от слов «а что я говорила». Запомни это, Джессика.

– Запомню, – с легкой улыбкой ответила она. – Пожалуй, мне пора приниматься за работу. Я подготовлю для тебя информацию сегодня, до ухода.

– Хорошая девочка.

Миссис Стерлинг принесла вазу, Джессика поставила цветы в воду и пошла в библиотеку. Она так увлеклась раскопками, что пропустила обеденный перерыв. Совершенно не замечала времени, пока не взбунтовался желудок. Но даже тогда она не стала тратить время на еду, а вытащив яблоко, грызла его, одновременно продолжая работу.

Когда она в следующий раз подняла голову, часы на стене показывали без четверти восемь. Она слышала, как уходили сослуживцы, но ей казалось, что с тех пор прошло всего несколько минут. Она поднялась, положила руку на поясницу и выгнула уставшую спину.

Глаза ее почти слезились, а спина ныла от усталости, когда она понесла свои заметки в кабинет. На пороге она остановилась в изумлении – комната была погружена во мрак. Включив свет, она оглянулась по сторонам, в полной уверенности, что Эван оставил для нее записку.