Алиса Линней - Жена в придачу

– Это, когда после убийства отца, мы отсиживались в другом городе? – переспросил я, чтобы уточнить.

– Да, всё сходилось, и я повёлся, как лох последний, а Димасик слился и не появлялся в сервисе вообще, – Кирилл выпил, а я сидел со стаканом в руках и ждал продолжения. – Я мог испортить жизнь этому ублюдку в лёгкую, ещё даже без депутатского удостоверения, он итак руки на сервисе неплохо погрел, – он сверкал глазами от злости на Одинцова. – Вся торговая сеть Димасика на деньги автосервиса сделана, но от халявы он не смог отказаться, – это было скорее всего вступлением в рассказе Кирилла, я так понял почему-то. – Я начал пробивать по своим связям и выяснил, что у Одинцова есть жена с дочерью и про торговую сеть я тоже тогда узнал, – он закурил и уставился в одну точку, а пытался переваривать услышанное. – Конечно, я перекрыл “дыхалку” Димасику, теперь в городе нет его магазинов, остались только в пригороде и соседних районных центрах, – Кирилл посмотрел на меня каким-то больным взглядом.

– До этого ты мне ничего не говорил? – я рылся в памяти, но ничего не вспомнил, что было бы связано с Одинцовым.

– Напомни мне, в какой момент я должен был преподнести такую “радостную” новость? – с сарказмом спросил Кирилл. – Наверное, когда ты в обезьянник попадал по три-четыре раза в год или, когда в СИЗО угрелся? – я недовольно скривился оттого, что он тыкал меня в косяки десятилетней давности. – Я депутатом-то когда стал, первым делом с ментами начал связь налаживать, чтобы удобнее было тебя вытаскивать, когда ты в очередной раз кому-нибудь морду разобьёшь, – Кирилл засмеялся, глядя на меня, а я понял, что он прав.

– Я-то думал это мать всё улаживала, – меня, как будто с поличным поймали.

– Саша просила не говорить тебе, так что не сдавай меня, – я хмыкнул в ответ, самому к матери на очередные разборки напрашиваться у меня желания не было. – Мы же не чужие, – добавил Кирилл.

– Всё равно, получается, Одинцов выкрутился? Он же не продаёт мне сервис, а дарит вместе с дочкой в придачу, – догадался я, в чём подвох.

– Пока мы не будем Димасику ничего предъявлять, – задумчиво сказал он. – Жена от него ушла, а Настя на суде заявила, что хочет остаться жить с отцом, – “Значит, она всё таки со своим папашей заодно”, стрельнула мне мысль в голову, как пуля.

– Одинцов дочерью прикрывался, как щитом все эти годы, поэтому я и не стал ничего ему делать, – у меня от услышанного зашумело в ушах.

– Я же тебе говорил, что Дима скользкий мудак и дочь его, скорее всего такая же, – в эту минуту мне казалось, что все мои подозрения подтвердились.

– На момент развода Насте было тринадцать лет и вся информация, которую мне удалось нарыть, так или иначе исходит от Димасика, – Кирилл посмотрел на наручные часы. – Со своей матерью Настя типа тоже не общается, но я с его слов никаких выводов делать не собираюсь и тебе, Рус, не советую. По крайней мере, после свадьбы ты можешь сделать безразличный вид и понаблюдать за Настей у тебя тоже будет возможность, – я пошёл проводить Кирилла на улицу.

– Беру свои слова обратно, Настя на скользкую не тянет, она колючая, – он засмеялся и протянул руку на прощанье. – Созвонимся, – сказал я с улыбкой и пошёл домой.

Мы подъехали к обшарпанной пятиэтажной хрущёвке, где-то у чёрта на рогах. Моя ненависть к отцу начала увеличиваться с каждой секундой, хотя до этого я думала, что сильнее ненавидеть просто невозможно.

Он вышвырнул маму на улицу без денег, без жилья. Теперь она живёт в этом убогом месте, и мы встречаемся тайком.

Я очнулась от голоса Руслана, когда он предложил сходить со мной.

– Нет, – ответила я сразу. "Тебя мне только не хватало", – подумала про себя.

Поднявшись на третий этаж, я увидела приоткрытую дверь.

– Тук-тук, – имитировала я вслух стук, мама тут же выбежала в прихожую, хотя я бы этот узкий и маленький коридорчик так не назвала.

– Я уж думала, что у тебя ничего не вышло, – за долгие восемь лет у нас редко получалось где-то нормально встретиться, поэтому неудачные планы были уже в порядке вещей.

Мы прошли на кухню, она была даже меньше нашей гардеробной. Если бы сюда зашёл ещё один человек, то на кухне было бы не протолкнуться.

– Я испекла твою любимую “шарлотку”, – я сразу узнала этот запах из детства.

– Любимая она, потому что только ты её такой вкусной делаешь, все остальные мне не понравились, сколько бы я их потом не пробовала, – сказал я улыбаясь.