Виктория Волкова - Двойня в подарок

Когда попыталась дозвониться снова, то оказалась в черном списке. Так многие богатые поступают, когда отпадает надобность в человеке. Я какой-то сериал смотрела. Помню.

– Он хороший, только не может жить с нами, – объясняю близнецам, притихшим на минуту.

Расслабленно откидываюсь на спинку дивана.

Прикрыв глаза, словно наяву вижу Тимофея. Он уверенно правит катером. Маленькое белое суденышко резво несется по реке, аж брызги летят во все стороны.

– Не бойся! Не перевернемся! – стараясь перекричать двигатели, кричит мне Морозов.

Мотаю головой, улыбаясь. Куда мы едем? Зачем? Понятия не имею. Но с Тимофеем чувствую себя совершенно спокойно. Будто сто лет его знаю.

Украдкой рассматриваю Морозова. Усилием воли заставляю себя отвести взгляд. Но только на минутку. А потом залипаю снова. Зрелище завораживает. Взрослый мужчина в распахнутой камуфляжной куртке ведет по фарватеру новороченный катер. Высокие скулы, короткий ежик темных волос. И серые колючие глаза в обрамлении густых ресниц. Красивый черт!

Тимофей напряженно смотрит куда-то вперед. Лишь изредка кидает на меня жадный взгляд.

– Обалденная ты, Лера! – кричит на всю округу и неожиданно сворачивает в узкую протоку, спрятавшуюся среди камышей. Глушит двигатель и накрывает мои губы требовательным поцелуем. А когда мне сносит голову от восторга, аккуратно укладывает на теплый ворсистый плед, наскоро расстеленный на дне катерка.

Может, мы оттуда и привезли близнецов?

– Вы со мной, дорогие мои. Я люблю вас, – шепчу, приложив обе ладони к животу. Снова чувствую шевеление.

Интересно, на кого мои девчонки похожи? На меня или на своего отца? Он красивый. Ухоженный такой. А я – обычная…

Вспоминаю, как лежала на мускулистой груди Морозова и чувствовала себя самой счастливой. Чувствовала, как тело обследуют жадные руки и губы. Сходила с ума от поцелуев и даже не смела загадывать что-то на будущее.

Увидеть бы хоть разок Тимофея. Просто издалека посмотреть. Запомнить. Я ему никакая не пара. Такие красавцы женятся на дочках партнеров, а не на вчерашних бедных студентках. И даже не догадываются, что где-то в провинции растут их дети. Слишком велик риск, что богатый отец отберет малышей. И Тимофей не исключение. Я точно знаю. Мне говорили. Поэтому рисковать не хочу…

Кто-то шумно бежит по лестнице. Наверняка возвращается Надежда. Лучше уйти в палату и не отсвечивать здесь. А то решит, что я подслушиваю…

Или увидит слезы и вколет успокоительное.

Нервничать нельзя. А я опять реву как дура!

– Что случилось, Ушакова? – войдя в отделение, деловито окликает меня медсестра.

– Все хорошо. Не спится только, – пожимаю плечами и добавляю, будто самый весомый довод. – Праздник скоро…

– Тогда пойдем чай пить, – неожиданно предлагает Надя. – Поболтаем. У меня оливье есть домашний. И наполеон. Мама сегодня готовила. Будешь?

– Конечно, – киваю, улыбаясь. Размазываю по лицу слезы. – А у меня – мандаринки. Девчонки с работы приходили…

– А мужик твой где? Родители? – напряженно смотрит на меня медсестра, помогая подняться с дивана.

– Родители живут далеко. Они со мной не общаются. Говорят, я их опозорила. А мужик тут проездом был. К нам на комбинат приезжал. В командировку, – привираю про Морозова. Шанск – городок маленький. И Тимофей тут – местная знаменитость. Узнает кто, что дети от него, разболтают обязательно.

– А он женат? – продолжает допрос Надежда, входя в комнату для персонала. Расторопно достает судочки из холодильника.

– Нет, – протиснувшись следом, мотаю головой. – Но это была одноразовая акция.

– Ну, может, сообщить ему…

– Не хочу. Дети только мои, – заявляю сердито. Маленьким танком направляюсь к двери.

– Погоди, – останавливает меня Надя. Смотрит изумленно. – Мы же чай хотели попить.

– Пойду спать, – вздыхаю устало. – Не люблю про жизнь разговоры.

– Хочешь, провожу? – уныло предлагает медсестра.

– Сама дойду.

И уже в коридоре останавливаюсь около зеркала. Придирчиво осматриваю свое отражение. А оттуда на меня смотрит уставшая беременная женщина с грязными волосами.

Окажись сейчас рядом Тимофей, точно бы не узнал. Прошел бы мимо.

На всех парах возвращаюсь обратно.

– Надя, – прошу чуть обиженную медсестру. – Давай завтра с утра голову помоем, а? Я заплачу…

– Что это тебя пробрало среди ночи, Ушакова? – строго спрашивает она. – Или тоже к приезду принца готовишься?

Дергаюсь, как от удара. Надя, не подозревая, бьет по больному. Только бы не выдать себя. Не разреветься. Не дать повод для сплетен.