Натализа Кофф: Фуллер

– До утра не сиди в своем компьютере, – скомандовала я на правах старшей.

– Так точно, мамочка! – хохотнул мой оболтус.

Я, зевая, отправилась в комнату. Разложила свой диван, приготовила брату его законную подушку, за которую у нас с ним еще с детства шли нешуточные бои. Отнесла все спальные принадлежности на кухню, где у нас стоял старенький диван. Он вполне сносно раскладывался и превращался в приличное спальне место. Феликс уже убрал стол и плескался в душе. Взгляд задержался на его свитере, небрежно брошенном на табурете. И на портмоне, аккуратно лежавшем на подоконнике рядом с ключами от старенькой иномарки, которую брат купил за копейки и на которую мы с ним копили последние несколько лет. Портмоне я подарила ему на день рождения. И очень гордилась, что смогла выкроить из нашего скудного бюджета такую внушительную сумму. Поскольку вещь была качественной, фирменной и дорогой.

Не смогла удержаться и провела кончиками пальцев по мягкой коже аксессуара. Бумажник упал на пол. И когда я подняла его, мне показалась подозрительной его тяжесть.

Исключительно из любопытства заглянула внутрь. Да, вещь принадлежала не мне. Но все эти мысли тут же забылись, стоило увидеть множество крупных купюр, ровненько и аккуратно сложенных в бумажнике.

– Феликс! – закричала я, понимая, что столько денег честным путем заработать просто невозможно.

Но тут же поняла, что из-за шума воды брат ничего не расслышит. Вернув портмоне на место, сложила руки на груди и принялась ждать возвращение брата из ванной.

Обормот явился, практически, сразу.

– Что это? – мотнула я головой в сторону окна.

Брат моментально смекнул, в чем дело. Но предпочел юлить.

– Подоконник, – невозмутимо ответило младшее поколение.

– Откуда деньги?! – потеряла терпение я.

– Даря, – вздохнул Феликс, настойчиво отодвигая меня за плечи дальше от кушетки и разбирая ее, превращая в широкую кровать, пусть старенькую и скрипучую, но зато на ней Феликс удобно помещался с учетом своего роста: – Какая разница? Заработал. Еще вопросы будут? Я спать хочу. И ты спать хочешь. Давай уже спать, а?

– Не заговаривай мне зубы! – повысила голос.

– Иди спать, мамочка! – проворчал Феликс и, застелив простынь, тут же плюхнулся в кровать. – Утром промоешь мне мозги. Устал я сегодня.

Я прекрасно знала характер брата. Лег, закрыл глаза, разговаривать не станет.

Я прищурилась, рассматривая нахальную физиономию Феликса. Топнула ногой.

– Утром поговорим! – сообщила я и, недовольно топая, как стадо слонов, тем самым выражая свое негодование, вернулась в комнату.

Наутро, стоило мне проснуться, как я поняла, что брата в квартире уже не было. А на краю кухонного стола лежали крупные купюры и короткая записка:

«Я тоже тебя люблю, мамочка!»

И веселая рожица с высунутым языком. Вот и весь серьезный разговор в исполнении моего брата. И как его воспитывать?

Вздохнула. Купюры обжигали руки. А странное чувство надвигающихся неприятностей буквально жгло душу.

Спустя несколько дней, когда брат опять пропал, а вернулся уже под утро, в нашей квартире вновь появилась крупная сумма денег. Феликс молчал или уходил от ответа. Я нервничала. Ну, вот откуда у подростка такие финансы?

Понимала, что мой оболтус будет молчать, как партизан на допросе. Выход был один – применить методы воздействия в отношении другого человека, а конкретно – соседской девушки, с которой брат дружил с самого детства, а сейчас – встречался, если судить по частым походам в кино, чаепитиям на территории нашей кухни и редким ночевкам там же.

Дождавшись, когда мой партизан-братец вечером следующего дня уйдет на свидание со своими гаечными ключами, прихватив термос с чаем и пару бутербродов, я помчалась в соседний подъезд.

Сеня сразу же открыла мне дверь. А спустя полчаса уговоров, расспросов с примесью шантажа (да-да, я могу и так, если исключительно для дела!), я узнала, что мой оболтус-братец участвует на чужой машине в каких-то запрещенных соревнованиях. Ключевым было слово «запрещенные». И я впала в отчаяние. Вытребовала у Сени координаты, где проходили эти занимательные мероприятия, и наутро помчалась на противоположную окраину города. Именно там, по словам Арсении, находился автоцентр «Фуллерит», принадлежавший некоему Мэту, который и организовывал нелегальные гонки.

«Что еще за «Мэт»?» – думала я, пока добиралась до нужного мне пункта назначения.

Воображение в голове рисовало разукрашенного татуировками, лысого мужчину средних лет, страдавшего от избыточного веса и от пристрастия к запрещенным препаратам. Почему-то имя «Мэт» отождествлялось у меня исключительно с наркотиками. Я понимала, что явиться со странным требованием в незнакомое место, по меньшей мере, глупо. Однако благополучие брата я ставила превыше всего.