Злата Романова - Навязанная жена

Эти чертовы губы…

***

Я чувствую себя очень неловко, сидя перед дядей Васима в ресторане. Он весь день сводит меня с ума своими бесстыжими глазами, которые мне хочется выколоть вилкой, на которую я нанизываю кусочки рыбы.

Еще и задает бесконечные вопросы, словно не понимая, что я не в настроении с ним беседовать. Пусть я веду себя грубо, но и он не образец добродетели.

Как только мы заканчиваем есть, Максуд оплачивает счет и мы выходим из ресторана. Он ведет меня прямо к мужскому магазину одежды и я очень не хочу туда заходить, потому что не вижу внутри ни одной женщины, кроме консультанта, зато там есть много покупателей-мужчин.

– Я подожду здесь, – твердо говорю Максуду, садясь на диванчик в холле, прежде чем он успеет возразить.

– Я быстро, – вздыхает он, прежде чем исчезнуть за дверьми магазина.

Достаю из сумки пудреницу и поправляю платок. Декоративная косметика у меня еще осталась, потому что дома я ею не пользуюсь, но на выход обязана выглядеть красиво, как и при приеме гостей, потому что на этом настаивает свекровь. Крашу губы, чтобы она не заметила съеденную за обедом помаду, и проверяю время на телефоне. У меня был порыв поблагодарить дядю за подарок, когда он сегодня спросил, пользуюсь ли я им, но мне не хотелось побуждать его к разговору.

– Привет.

Удивленно смотрю на остановившегося возле меня мужчину, пытаясь понять, кто это. Не иначе, как знакомый.

– Здравствуйте! – отвечаю вежливо, силясь вспомнить человека, который присаживается на соседнее кресло с таким видом, будто мы знакомы.

Он молод, не старше тридцати, и довольно симпатичен. Одет в дорогую одежду, на запястье часы, как у Дады. Явно из нашего круга. Может родственник Васима? У него много родни, я не всех запомнила, так как некоторых видела лишь однажды.

– Ты одна здесь?

– Нет, с дядей, – отвечаю я.

Мужчина осматривается.

– Он рядом?

– Да, в магазин зашел. Хотите подождать?

– Зачем? – удивляется он.

Я тушуюсь.

– Как тебя зовут, милая девушка? – переходит в наступление мой собеседник, и я с опозданием понимаю, что никакой это не знакомый, а просто парень, решивший познакомиться.

– Извините, я думала вы родственник моего мужа, – вежливо улыбаюсь ему. – Видимо, обозналась.

– Так ты замужем? – сникает он.

– Замужем, – отвечает за меня, вернувшийся Максуд. – Не повезло тебе, брат.

Тот встает и пожимает плечами с сожалеющей улыбкой.

– Не повезло. Что ж, счастливой семейной жизни!

Я боюсь, что Максуд может подумать, будто я флиртовала, но он не выглядит сердитым.

– Пойдем? – говорит обычным тоном и направляется вперед, неся в руках сумку с логотипом дорогого бренда.

Иду за ним, чувствуя, как горят щеки от смущения, и кляня себя за глупость. Со мной так давно никто не знакомился, что я не поняла, чего хочет этот парень. Как можно быть такой несообразительной?

– Не парься, к хорошеньким девушкам всегда подходят знакомиться в таких местах, – усмехается Максуд, видя мое состояние.

Я ничего не отвечаю, а когда мы подъезжаем к дому, сразу же бегу наверх – переодеваться, чтобы приступить к готовке. Свекровь ругает меня за задержку, но я этого ожидала, так что не принимаю близко к сердцу. Я вообще многое научилась пропускать мимо ушей, потому что объективностью ее речь и не пахнет, а переживать из-за того, что нельзя изменить – лишь гробить свои нервы и здоровье.

– Ты не хочешь принимать решение! – бушует Дада после очередного дня, проведенного вместе. – Я поднес тебе на блюде эту должность и возможности, которые она дает, а ты вместо благодарности нос воротишь!

– Моя работа мне нравится, как ты не поймешь? – пытаюсь объяснить ему спокойным тоном. – Я сейчас зарабатываю в два раза больше.

– И просираешь все это на баб и развлечения! Не думай, что я не знаю, какой образ жизни ты ведешь в Москве, Максуд. Тебе не двадцать лет, пора бы и повзрослеть! Сколько еще ты собираешься продолжать жить там? Или мне ждать, пока ты, как и мой идиот-сын, дашь окрутить себя какой-нибудь русской?

Я понимаю, почему он так упорствует, но не собираюсь гнуться под его волю, как остальные члены семьи. Это моя жизнь, в конце концов. И только мне решать, как ее прожить.

– Я не хочу жить здесь, Дада, – заявляю твердо. – И я уже говорил тебе это. Сколько бы времени я не провел дома, моего решения это не изменит.

Он багровеет от гнева, сжимая кулаки и глядя на меня дикими глазами. Я даже пугаюсь, как бы у него сердце не прихватило, но Дада держится уверенно.