Анна Милок - Усатый-полосатый, бедный и богатый

От второго и последующих экспериментов я отказалась. Дмитрий тоже не стал меня дразнить и попросил счёт. Чек нам принесли в кожаном футляре, который мне почему-то очень сильно напомнил пропавшую из террариума змею. Привет, паранойя!

Жестом, каким обычно фокусники достают кролика из шляпы, Дмитрий достал пластиковую карту и вложил внутрь. А спустя минуту, когда к нам вернулся официант, я снова готова была провалиться под землю.

– Карта не действительна, – обратился он к Журавлёву.

– Что? – словно не услышав, переспросил тот.

– Ваша карта не активна. Вы можете оплатить наличными или кредиткой, – хоть голос официанта и звучал безэмоционально, я в каждом его слове ловила скрытый подтекст.

– Ерунда какая-то, – фыркнул не такой уж денежный мешок и протянул официанту кредитку.

Вот только спустя минуту ситуация повторилась. Стажёр был в замешательстве, а я в гневе, который только усилился стоило мне увидеть сумму чека. Я бы на эти деньги спокойно жила до зарплаты. Я бы, чёрт возьми, даже шиковала!

– Мой кошелёк остался в раздевалке, я схожу за ним и оплачу, – тихо сказала я, едва узнавая свой собственный голос.

– Хорошо, – кивнул официант. Благодаря нашей униформе во мне легко было угадать сотрудника парка, да и лица здесь все были примелькавшиеся.

Я не шла к нашей подсобке, а летела. И как результат, столкнулась с Машкой, которая как обычно в обеденные часы устраивала себе сиесту.

– Надюха, смотри, что я нашла, – радостно повисла она на мне, тыча в нос какую-то бульварную газетёнку. – Читай-читай.

Маша едва не хлопала в ладоши на радостях и мне не оставалось ничего другого, как взять из её рук газету. Почти на всю первую полосу была фотография Журавлёва и надпись, не уступающая в размерах. “Сын миллионера арестован за пьяное вождение”.

– Миллионер! Ты видела?! Настоящий!

Ага, я-то уж точно видела. Алкаш он самый настоящий и дебошир, вот он кто. Доставая кошелёк из шкафчика, я придумывала всевозможные кары на его светлую голову. Я ему устрою исправительные работы, он меня надолго запомнит!

Дима

Маленькая заноза опрометью выскочила из ресторана, оставив меня один на один с официантом, что теперь не сводил с меня своего цепкого взгляда, а вдобавок с чувством растерянности и стыда. Что за хрень вообще?

В голове то и дело возникали картинки, как меня заставляют мыть посуду на кухне и отрабатывать деньги. Или же сидеть на полу и отдраивать жвачки вон хотя бы с тех плетёных столиков в углу. Так, наверное, и было бы, если бы я пришёл сюда с кем-то другим. Последний раз за меня платила женщина лет эдак десять назад и это была моя мать. Любой из моих знакомых это и в голову бы не пришло. Но чувство благодарности к мелкой не спешило просыпаться.

Наоборот, в ней я нашел козла отпущения. Теперь я выгляжу никчёмным тюфяком, а она спасительницей. Отвратительное чувство.

Не мешало бы понять, что произошло, и ответ мне мог дать только один человек. Я набрал его номер, но он привычно отозвался безжизненным голосом автоответчика. Не удивлюсь, если родной отец меня и в чёрный список добавил. После всех тех словесных помоев и нравоучений, которые он на меня вылил.

Поднялся из-за столика и прошёлся до открытой террасы под бдительным и настороженным взглядом мальчика на побегушках. Его внимание начинало раздражать. За кого он меня принимает?!

– Алло, ма, – произнёс, едва телефон завибрировал в моей руки от соединения. – Что происходит? Что с моими картами?

– Димочка, привет, – наспех затараторила она. – У меня буквально пара минуток до приёма. Я ждала его целый месяц, прости.

Я лишь усмехнулся в ответ на это. Моя мама очень привлекательная женщина, но в погоне за молодостью она потеряла самое важное – свою оригинальность. Стараниями полчища косметологов и Бог весть кого еще, Журавлёва Вероника Анатольевна превратилась в универсального солдата.

– Папа очень злился на тебя, – продолжила тем временем родительница. – Я его правда просила дать тебе шанс, но он всерьёз надумал тебя проучить. Ты же знаешь, если он надумает что…

Да уж отец упрямый как баран, такого и с места не сдвинешь.

– Мам, я тут в очень неприятной ситуации. Мне очень нужны деньги.

– Димочка, я не могу. Отец велел строго настрого… Если он узнает, то он и меня посадит на хлеб и воду…

– Мусик, ну пожалуйста, – пустил в ход последнее оружие.

Время, когда мы жили, как и все обычные люди в старой хрущёвке, почти не отложилось в памяти. Только обрывки ярких воспоминаний, в основном хороших. В детстве других и не бывает. Мамусик и Димусик были тогда не разлей-вода…