–Нет, просто ногу стерла в кровь. Простите, доставила вам кучу неприятностей.
Он улыбается, обнажая ямочки на щеках, а я, как завороженная, начинаю его рассматривать. На вид ему лет тридцать пять, костюм, и уложенные назад волосы, говорят о том, что он, скорее всего, человек деловой. На руке дорогие часы, легкая щетина украшает подбородок.
– Ногу нужно обработать, иначе можно заражение получить. Меня, кстати, Кирилл зовут, а вас как, милое создание?
– Я, Фая, – отвечаю я.
– Фая, – произносит он, как будто пробуя на вкус, – какое интересное имя.
– Фаина, но все друзья Фаей зовут. Спасибо вам большое, Кирилл, за то, что спасли меня.
– Не за что, Фая. Я, если честно, сам здесь очень редко бываю. Ты больше по таким местам не ходи, на месте меня никого могло и не оказаться. Ну говори, Фая, куда тебя отвезти?
Я называю адрес своего общежития, и он забивает его в навигаторе.
– Ну, рассказывай, как тебя сюда занесло? – произносит он, выкручивая руль, и, искоса, кидая на меня свой заинтересованный взгляд.
– Я на вечеринке была и решила до дому пешком прогуляться, – говорю, как есть, так как обманывать его и придумывать сказочную историю совсем не хочется.
– А я, как раз, тоже с вечеринки. Братца своего нерадивого выцепляю. Совсем от рук отбился, отец велел силой привезти домой, но он тот еще засранец.
– И что теперь будет? Отец ваш, наверное, разозлится, что вы его домой не привезли?
– Давай, на ты, – произносит он, улыбаясь, – что будет то будет, отправит его на год в частную школу в Германию. Может быть, он там возьмется за ум.
– Да, не завидую ему. Что, он, настолько плох?
– Он это заслужил, поверь мне, это самое лучшее, что в его случае ему светит. А тебе советую пешком больше не ходить, это небезопасно.
Мои щеки краснеют. Ну, не скажу же я ему, что у меня нет денег, элементарно, вызвать такси. Такие, как он, не поймут. У него одни часы на руке, скорее всего, стоимостью, как вся наша родительская квартира.
– Я так обычно и не делаю.
Мы подъезжаем к общежитию и Кирилл, ухмыляясь, поворачивается ко мне.
– Ну, что, красавица, приехали.
Я сначала растерялась. Вроде бы нужно еще раз поблагодарить и выскочить из машины, но у меня нет туфель. Идти придется босиком и, хуже всего то, что я только сейчас замечаю, что мое платье надето на левую сторону. Господи! Что он обо мне подумает? Хотя, какая разница, этого красивого мужчину я вижу первый и последний раз.
Он, тем делом, не стесняясь, меня разглядывал. Смесь любопытства и жалости сквозило в его взгляде.
– Я пойду, спасибо еще раз, – открываю дверь и выскальзываю на улицу.
– Давай, золушка, туфли, я как понимаю, там остались?
К моим щекам вновь приливает жар. Я, неуверенно, киваю. Он не уезжает, а я не могу залезть при нем в свое окно. Дверь наша мегера сто процентов на десять замков закрыла.
– До свидания, – шепчу ему.
Он лишь бросает на меня мимолетный взгляд, и я захлопываю дверцу его машины. Кирилл уезжает, а я какое-то время стою, стараясь утихомирить грохочущее сердце.
На следующий день, в универе, я пряталась по углам, боясь напороться на Огнева, а еще хуже, на Туманова. Тряслась, как осиновый лист, проклиная все на свете. Боялась, что эти парни мне нормально существовать не дадут, но все обошлось. Хорошая новость разнеслась по универу: Огнев и Туманов перевелись в другой институт, куда-то за границу. Моему счастью не было предела. Я готова была на столе чечетку плясать, несмотря на то, что ноги были стерты так, что я ходить боялась. Только вот моя радость длилась всего год. Я и не подозревала, что это был не конец, а всего лишь начало….
Глава 4
Макс.
Закидываю кожаную куртку на плечи и выхожу из своей комнаты. В последний день, перед моим отъездом, отец соизволил выпустить меня на улицу, а не запирать на десять замков. Правда, он не знал, что меня никакие замки не остановят, если нужно, выйду в окно, не раз таким способом уходил из дома.
– Макс, – раздается из коридора голос отца, – долго не загуливайся, подъем в шесть утра. Не вернешься к положенному времени, я приму меры, ты меня знаешь.
– Слушай бать, иди, воспитывай своего праведника. Мне не нужно в уши лить, без тебя знаю.
– Как ты, вообще, с отцом разговариваешь?
Я больше не слушаю. Если бы передо мной и Огневым не стоял выбор: тюрьма или заграница, я бы вообще всех нахер послал и слился. Огнев, зараза, учудил, и меня вместе с ним загребли под одну лавочку. Где он, вообще, эту, малолетку, нашел? Теперь и мне страдай целый год, вдали от дома.
Читать дальше