Мария Манич - Сводная сестра для мажора

– Чем быстрее ты засунешься в тачку, тем больше вероятность, что это никто не увидит. Шевели ножками.

– Я не собираюсь домой, – делаю последнюю попытку ему отказать.

Меня ждут борщ и блины в кафе на фудкорте. А ещё любимые часы полного одиночества в толпе людей. Где никто меня не замечает и не обращает внимания, а я могу рисовать разные сюжетные скетчи. Пальцы так и покалывает взять и набросать что-нибудь на листке бумаги, потому что я уже несколько дней ничего не рисовала, и у меня начинается ломка.

– А мы и не домой, – говорит Чернов и, покачнувшись на пятках, разворачивается обратно к машине.

Оглянувшись по сторонам, обреченно вздыхаю. Как назло, на студенческой парковке пусто, как после зомби апокалипсиса. Ветрено, холодно, и даже те студенты, которые обычно любят зависать группами около крыльца учебного корпуса или сбоку фасада, выкурить сигаретку-другую, давно ушли в место потеплее.

У меня начинают замерзать кончик носа и пальцы ног в тонких осенних сапожках, которые не предусмотрены для первых настоящих холодов.

Обреченно вздохнув, словно меня собираются казнить в салоне “кайена”, я забираюсь внутрь, на переднее сиденье. Накидываю на себя ремень безопасности и стаскиваю с рук перчатки, вытянув ноги. Встречаюсь с насмешливым взглядом сводного брата и приподнимаю брови.

Что? Что-то не так?

– Я не сказал, что мы куда-то поедем, – ухмыляется Чернов, поворачиваясь ко мне корпусом.

Поверх своей чёрной толстовки, в которой я видела его ранее, он накинул цветастый бомбер с различными нашивками. Я скольжу взглядом по ним, рассматривая и запоминая, а потом поднимаюсь к его лицу.

– Раз я здесь, можешь меня и подкинуть до ТЦ. Уходить я не собираюсь, – произношу, улыбаясь, глядя ему прямо в глаза, и устраиваюсь поудобнее.

А потом совсем смелею и, наклонившись вперед, нажимаю на приборной панели подогрев сиденья. Прикрываю веки, откидываясь на подголовник. Блаженство… это лучшая штука, которую только могли придумать для автомобилей.

– У Романовой есть ребенок? – внезапно удивляет меня вопросом Чернов.

Открываю глаза и смотрю на него. Он явно ждёт от меня ответа, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю. Чернов прицепился к моей одногруппнице как банный лист к… сами знаете к чему он цепляется в бане… Но я не думала, что это у него серьезно. Полина сама была не в восторге от этого внимания и всячески его игнорировала, а Мишу это, кажется, только больше распыляло.

Внезапно я ощущаю досаду.

Она ему нравится. Правда нравится. Иначе он не задавал бы мне сейчас этот вопрос.

– Эм… ты перечитал университетский “Сплетник”? С чего такие выводы? Не стоит злоупотреблять таким способом почерпнуть информацию, – смеюсь, но не очень натурально.

– Волков сказал, – резко говорит Чернов. – Что у Романовой есть ребенок, а у него есть дочь. Я в состоянии сложить два плюс два. Они бывшие одноклассники и, похоже, родаки одного и того же ребёнка. Но мне нужны факты, это лишь догадки. Ты её подружайка, так что давай выкладывай.

– Сплетни это не ко мне, – говорю и дëргаю ремень безопасности. – Сдался тебе этот ребёнок? Ты же не собирался с ней всерьёз начать встречаться?

– Не собирался. Я собирался её завалить.

– Фу, Чернов. Избавь меня от этих знаний, – качаю головой и закатываю глаза. – Если на этом всё, то я, пожалуй, пойду.

– Стоять, Белова. Ты же девчонка… – медленно произносит Миша, оглядывая меня с головы до ног.

Его взгляд задерживается на моих груди, бедрах и острых коленках. Словно это и есть первичные половые признаки девушки. И возвращается к лицу. Миша тянет уголок губ вбок и прищуривается.

– И что с того? Я с тобой полгода в одной квартире живу, даже ты должен был уже догадаться, что живёшь не с парнем.

– У меня к тебе есть предложение, – будто не слыша, произносит мой названый сводный брат.

– Что бы это ни было – не интересно, – поднимаю вверх руку, прося его замолчать. – Вернусь сегодня к комендантскому часу, мамочка.

Моя рука тянется к дверной ручке, но Чернов блокирует двери, о чём оповещает характерный щелчок.

– Блин, Чернов! Какого хрена?! Тебе вчера мало от Волкова прилетело? Или наоборот – чересчур?

– Ты поможешь мне, а я помогу тебе. С твоим папашей. Скажу, что ты стала хорошей и послушной девочкой. Исправилась, по ночам не гуляешь, не куришь, занимаешься учёбой и бросила свои художества, – подмигивает Чернов, довольный тем, что сумел завладеть моим вниманием.