Анна Сафина - Цербер для непокорной

– Я неясно выразился? Девушка желает борщ, значит, повар приготовит! – медленно и словно для чайников говорит четко, проговаривая каждое слово, будто вбивая его гвоздями.

Парень бледнеет, сглатывает, отчего у него дергается кадык. Он нервно поправляет дрожащими руками ворот рубашки и кивает часто–часто, а затем ретируется задним ходом, еле слышно запирая за собой дверь. У меня в глазах темнеет, и я снова пытаюсь высказать мужчине все, что я думаю об этом:

– Я же сказала, что не хочу борщ, и мне вполне… – внутри меня кипит горящая лава, настолько сильно я вымотана чужим самоуправством.

Ощущение медленно стискивающейся на шее удавки только усиливается. И вскоре я начну задыхаться от такого унижающего во всех смыслах контроля.

– Кого ты носишь? Мальчика? Девочку? – вдруг говорит он, удивляя этим.

Я даже не успеваю договорить то, что хотела сказать.

– Ты же слышал, врач сказала, что только через три недели известно будет, – хмурюсь, не понимая, что происходит.

– Вот именно, – произносит и медленно прикрывает глаза, откидывается на спинку стула и стискивает переносицу, будто от усталости.

И только сейчас я замечаю глубоко залегающие тени под глазами, ярко выраженную складку у рта, напряженные челюсти.

– До тех пор, пока есть вероятность, что носишь ты пацана, будешь есть все, что он захочет. А если он хочет борщ, значит, он его получит. Ясно?

К концу он отклоняется от спинки и подается вперед, чуть нагибаясь над столом и заглядывая мне в глаза. Смотрит сурово, давяще, и я сглатываю, а затем фыркаю и складываю руки на груди, отворачиваясь к панорамному окну. Бравирую, не хочу показывать перед этим человеком слабостей. Но в сердце все равно больно колит только от одной мысли, что интересует его только одно… Словно я – обычный инкубатор, от которого избавятся в тот же миг… Как только я перестану быть нужна…

Вскоре нам приносят то, что мы заказывали. На этот раз официант не трясется, а старается вести себя уверенно и без эмоций, но все же продолжает доброжелательно улыбаться.

– Прошу прощения за задержку, – с этими словами ставит передо мной тарелку борща, от которого у меня текут слюнки.

До этого момента я даже не представляла себе, что настолько голодна, но при виде блюда у меня снова бурчит живот.

– Свободен, – делает отмашку рукой Фарид и, наконец, отвлекается от своего телефона.

– Приятного аппетита, – произносит и берет приборы в руки.

– По этикету «приятного аппетита» желать может только тот, кто приготовил еду, – делаю ему замечание, желая хоть как–то уязвить.

И сразу же жалею, когда он медленно поднимает голову и впивается взглядом в мою фигуру. Однако вместо разъяренного окрика или чего похуже он лишь усмехается и фыркает.

– Этикетная такая, что ли? – слегка порыкивает, отчего у меня создается ощущение, что передо мной не мужчина, а зверь. – Что ж, значит, не «приятного аппетита».

– Хам, – выплевываю и быстро забиваю рот супом, пока не ляпнула чего похлеще, с меня станется.

Мама часто повторяла, что иногда мне стоит прикусить язык, иначе замуж мне такими темпами никогда не выйти. Выдыхаю, вспоминая ее слова, а затем тут же перед глазами возникает Дима. Сердце на секунду болезненно сжимается, а затем резко отпускает, когда перед глазами чуть темнеет.

– Что с тобой? – напряженный голос Галаева врывается в сознание резко и отрезвляюще.

Темнота с глаз спадает, так что я опускаю голову и делаю глоток воды с бокала, стоящего на столе. Мне легчает, и я качаю головой.

– Все в порядке, – и не вру, на данный момент все уже пришло в норму, но я делаю зарок относиться лучше к своему здоровью.

Уверена, что это может плохо сказаться на ребенке. Только хочу опустить руку к животу, но отдергиваю ее в последний момент, замечая, что Фарид наблюдает за мной, словно коршун.

– Прия… – осекаюсь, вспомнив, что недавно отчитала его за «этикет», но он уже ждет, ведь я начала говорить, так что приходится выкручиваться: – Приятного в твоем обществе мало, так что давай покончим с этим быстрее.

– Аналогично, – хмурится мужчина и приступает к трапезе.

Некоторое время между нами висит тишина, слышен только звон приборов. Утолив голод, с наслаждением откидываюсь на спинку кресла и рассеянным взглядом смотрю на вечереющий город за стеклом ресторана. Люди спешат по своим делам, машины заполняют улицы, я же жду, когда закончит Галаев. Тело слегка подрагивает, температура немного увеличивается от стресса. Даже не трогая лицо, могу сказать, как горят щеки. Периодически чувствую на себе взор Фарида, но стараюсь не обращать на это внимания.