Виктор Кукушкин - Расскажи мне о своей любви к Эс

Когда он ей клялся в любви, ещё не знал, в отличие от многих, что будет дальше, что, вообще, что бывает после подобных клятв и признаний, и каким образом всё может обернуться.

Встреча в кафе перевернула многое. И хотя сейчас он по-прежнему думал об Эс разговаривал он уже не с Эс, а с той девушкой, что сидела за столиком. Он уже, можно сказать, начал свой рассказ.

В размышлениях он не заметил, как подошёл к дому.

Во время пути за ним на почтительном расстоянии двигались трое, те, что заглядывали через стекло витрины. Когда он их заметил, те остановились, сделали вид, что наблюдают за работой катка, укатывающего асфальт. Асфальт разбрасывали полные женщины в оранжевых халатах, и троим, по-видимому, сделалось приятно наблюдать за работой женщин.

Он сел на лавочку, возле дома, и тоже стал наблюдать.

Трое, почувствовав, что за ними наблюдают, усилили наблюдение. Женщинам поначалу это понравилось. По их телам будто прошел электрический заряд, вызвавший спектр эмоций и настроений. Поведение женщин менялось буквально на глазах. И в эти мгновения они, казалось, смогли вместить все типы поведений, на какие только способны женщины, несмотря на то что они продолжали укладывать асфальт. Но когда мужики перенесли свое внимание с женщин на следы, случайно оставленные в результате наблюдения за женщинами на горячем асфальте, и принялись анализировать по этим следам свое поведение, женщинам это перестало нравиться. А когда мужики уже осмысленно попытались оставить каждый свой след на асфальте, забыв о том, кому этот асфальт обязан своим рождением, женщины перешли в ярость.

Лопаты и ругань полетели с такой силой, что даже перегнали отступающих.

Потом троица стояла перед ним и очень внимательно его рассматривала. Может, им не стоило этого делать, но они, успев обвинить его во всех своих грехах, решили одним махом взять реванш и в то же время не меняли стереотип своего поведения, чтобы выглядеть правыми.

– Сидит, – сказал один.

– Сидит, – подтвердил другой.

– Интересно, как он себя поведет, если его ударить? – полюбопытствовал третий.

– А что, это идея!

– За что?

– Да за просто так. Не нравится он мне.

– Ну тогда конечно!

– Смотри, типа того – загрустил.

– Не-ет, это он гордый такой!

– Вот мы и сшибем с него эту гордость!

Они говорили так, словно его здесь не было, словно это было пустое место, судьба которого полностью зависит от них, и в то же время они говорили о нем. Но они говорили слишком долго.

Дав им возможность понаслаждаться превосходством, подумал, «и эти туда же – пытаются, как и многие сейчас, оспаривать место хозяев жизни». К тому же, он, действительно, загрустил. Он всегда грустил, когда ему необходимо было предпринять какое-то действо и очень не хотелось этого делать.

Грустим мы, грустят образы, нас окружающие, грустит всё, кроме самого предмета, вызвавшего грусть. Но это же так несправедливо!..

– К его дому уже и дорогу хорошую подвели, – эта фраза пронеслась с обидой!

Далее было невнятное бормотание, мольба, смешанная с повизгиванием, предложение своих услуг, в чём-то, непонятно в чём, в чём угодно.

– …в следующий раз… получим своё… он ещё за всё заплатит… – эти фразы трусливо прозвучали издалека и имели множество оттенков.

Девушка тоже не сразу пошла домой. Поблуждав по городу, остановилась возле киоска и принялась рассматривать газеты. Точнее, она их не рассматривала, просто стояла рядом с незнакомцем, задохнувшись перед неизвестным. Её состояние вскоре передалось незнакомцу, и тот прекратил рассматривать газеты. Возможно, в девушке жила надежда на знакомство, но, если бы этого не случилось, она б не расстроилась. Ей просто необходимо было, чтобы рядом с ней всегда находилось что-то неизвестное. Тогда можно делать всё, даже непонятно что, даже рассматривать газеты, и жизнь всё равно не будет казаться такой бесцельной и тягучей.

Она ещё некоторое время постояла возле киоска и даже успела отпраздновать в душе маленькую победу в том, что более бесстрастно, в отличие от незнакомца, смогла управлять своими эмоциями, смогла лучше него сконцентрироваться на газетах, хотя не одной из них и не запомнила. Незнакомец её больше не интересовал, потому что он проиграл, а она выиграла, потому что она перехватила инициативу. Она даже попросила у парня ручку и что-то записала в своём блокноте. Потом отдала ручку. Легкий трепет пробежал по её телу и, кажется, побоявшись, что неизвестное может оказаться известным, торопливо ушла.