Ксения Медуза - Солдат

– Леся-Леся.

Свободной рукой я потянулась за пачкой сигарет и ответила в рифму по принципу песни про йогурты 1 1 Жуки – Йогурты. . Аня неожиданно сморщилась и чихнула, прикрыв рот руками. Видимо, сверху услышали мою мольбу прекратить беспощадную пытку возвышенными афоризмами.

– Будь прекрасна! – сказала я.

– Буду, спасибо! – Аня шмыгнула. – Чёртов пух.

– Теперь представь чёрта с пухом на сраке.

– Ну тебя! – Аня прыснула и пихнула меня в плечо. – Кстати, как дома дела?

– Ай, – отмахнулась я. – С маман опять сцепились.

– А, классика жизни.

– Походу, она никогда не перестанет меня макать в дерьмо.

– Работа у предков такая. – Аня хрустнула пальцами. – Что поделать? Мы либо живём на стороне, либо существуем под их дудку. Миллионы подростков сидят в такой же жопе, как и мы.

И не поспоришь, обидно. Я вздохнула и щёлкнула зажигалкой. Газ почти кончился, поэтому пришлось постараться, чтобы получить от крохотного огонька толк. Лицо спортивное – раскурим. Аня вытащила телефон, чтобы переключить песню. С первых ноток я узнала мотив группы «The Rasmus» 2 2 Финская рок-группа. .

– Оставить? – спросила она. Я быстро покивала. Аня запихнула мобильник в карман.

Ночной июльский ветерок щекотал прохладой, расшвыривая полупрозрачные «змейки» дыма в разные стороны. Я подпёрла подбородок руками c просящими глазами. Аня хищно усмехнулась, потягивая время за лямку до конца вступления. Тихим голосом она начала подпевать заученный до дыр текст, где поётся про тепло под ногами, что надо идти и времени на сон нет. Пальцы отстукивали ритм по коленке, а хотелось как минимум попрыгать под зажигательный темп, но шуметь не стоило. Мне достались строчки, где не верят в сказанное, поэтому пора уйти прочь 3 3 The Rasmus – In my life. Feel the heat below my feet I have to go, no time to sleep Can't believe the things you say I turn my head and walk away. пер. с англ. – Чувствую тепло под моими ногами Я должен идти, нет времени на сон. Не могу поверить в те вещи, которые ты говоришь, Я поворачиваю голову и ухожу прочь. . Так и пели по очереди всё подряд.

Такие прогулки я обожала за неповторимый флёр: нет бестолковой суеты, которая мешала быть, есть, находиться. Разношёрстные разговоры обо всём на свете и мечты, бурлящие максимализмом, а иногда споры на тему исторических событий.

Общий балкон на девятом этаже высотного дома, как уютный мирок подальше ото всех. Один пакетик «Кириешек» и пачка «Winston» на двоих. Ане – четырнадцать, а мне – пятнадцать. Подростки, которым хочется свободы на фоне настойчивых рекомендаций старших.

Самая большая проблема, которая могла случиться в пору таких шатаний – это звонок от родителя. Ане было проще. Она нарезала круги по ночам, когда мать уходила на сутки. Зависть и только, но не всё так просто. Бабушка Ани страдала стариковскою болячкой, название которой в черепке не держалось, поэтому я называла её маразмом. Когда Аня оставалась с бабушкой один на один, та вела себя чудаковато: не спала, бродила по квартире, бранилась матом и тому подобное. При матери таких сюрпризов не случалось, отчего девчонке не верили, а бабка опровергала свои хождения. Об этом с Аней я редко говорила: уж крайне данная тема ей не приходилась по сердцу. У меня таким весельем не пахло, слава богу, и из страховки оставалась только псина с избитым предлогом «приспичило». На свой страх и риск.

Трек закончился, Аня без звука похлопала в ладоши. Мило с её стороны, цепляло в хорошем смысле. Я показала пальцами козу, выпустив последний дым из лёгких. Большая часть сигареты истлела вхолостую, не расстроило. Выкинула окурок в банку из-под огурцов и закрутила крышку. Заиграл трек незнакомого мне исполнителя, но мотивчик симпатичный. Взгляд упал на часы: время укатилось далеко за ноль-ноль.

– Сколько уже? – поинтересовалась Аня, затолкнув остатки от сухариков себе в карман.

– Три часа.

– Нормас, ещё куча времени пожить. Так, надо до ларька прошвырнуться. Сушняк напал.

– Ты разбогатела?

– На двадцать четыре рубля, – хохотнула Аня, подняв указательный палец. – Два раза на этой неделе в автобусе зайцем прокатилась. Наглость – второе счастье, но у меня первое.

– Ах да. Как я могла это забыть? – прыснула я.

– Слушай, Лесь, у тебя три рубля есть?

– Сейчас пороемся. – Я поднялась на ноги, оттряхнув руками мягкое место от пыли. Пошуршала по карманам джинсов, раздался характерный звон мелочи. Прищурила глаза, чтобы разобрать наверняка, какие монетки в наличии: пара двухрублёвых. – Четыре.