Игорь Журавлев - И был им сон…

«Хорошо, что она, а не другая», – отстраненно подумал он, все еще мучительно подыскивая слова для ответа и не находя ни одного подходящего в данной совершенно неожиданной ситуации. В голову лезла либо какая-то приблатненная чушь, либо непонятно откуда прущие слова высокой поэзии. Поэтому он еще раз повторил: «Э-э-э-э» – и окончательно замолчал, словно растратив до донышка весь свой словарный запас.

А между тем все три девушки продолжали смотреть на него в упор, с нескрываемым интересом ожидая его реакции. Та, что с ним разговаривала, – все так же надменно и по-прежнему немного щуря глаза. Так обычно делают люди с не очень хорошим зрением, но не носящие очки. Другая – та, что на вкус Егора «не очень», глядела с удивлением, словно и для нее самой только что произнесенные подругой слова стали полной неожиданностью, что, кстати, было похоже на правду. А вот та, которую звали Ольгой, смотрела явно с вызовом, но скорее больше от смущения или даже какого-то отчаяния. Оно проскальзывало хотя бы в том, как она сжала зубы – так, что даже скулы немного покраснели. Интересно, почему? Чтобы зубы от страха не стучали или чтобы не засмеяться?

Пауза затянулась, и тут, спасая для откровенно затупившего Егора столь пикантную ситуацию, прозвенел звонок. Тогда первая, видимо, сообразив, что толку ни от кого сейчас не добиться, произнесла внушительным тоном, строго глядя Егору в глаза:

– Она тебе напишет записку. Жди!

И словно будучи не до конца уверенной в том, что Егор не полный дебил и сказанное до него дошло, добавила:

– Ты понял меня или нет?

На что Егор кивнул и, сглотнув комок в горле, выдавил:

– Да, – и, сказав слово, уже смелее добавил: – Я понял.

Сказал-то этой, а глаза не мог оторвать от другой, той, которая Ольга. Бойкая девица удовлетворенно, хоть и с долей сомнения, кивнула, и подруги, развернувшись, направились на урок, оставив ошеломленного восьмиклассника посреди пустеющего коридора. Отойдя на несколько шагов, они, оглянувшись на него, дружно засмеялись, от чего Егор совсем смутился и даже немного покраснел.

– Соколов, тебе особое приглашение нужно?

Строгий голос учительницы физики, в котором, однако, можно было услышать и некоторые насмешливые нотки (тоже женщина, и наверняка все видела), вырвал его из оцепенения, и он поплелся за ней в класс. Там, бухнувшись за последнюю парту, отмахнулся от Кузьмы (он же – Вовка Кузьмин, одноклассник и самый близкий друг), сразу что-то с энтузиазмом, жарко зашептавшего ему на ухо, и глубоко задумался.

***

Подумать было о чем. Кем-кем, а дураком Егор себя не считал (а кто сам себя таким считает?), да, в общем, и не был им. Даже в свои пятнадцать лет он хорошо понимал, что так вообще-то не бывает. Случается ровно наоборот. В смысле, он знал, что иногда старшеклассники гуляют с девчонками на класс или даже на два младше. Не так часто, но и исключением такую вероятность не назовешь. Как ему, пятнадцатилетнему, тринадцатилетние девчонки кажутся малявками, так же и для семнадцатилетней(!) десятиклассницы он должен выглядеть сопляком. Да что там говорить, так оно наверняка и было! А потому все это очень странно и похоже на какой-то розыгрыш, или, возможно, девчонки о чем-то поспорили между собой. Такой вариант тоже исключать не стоит. Это даже больше похоже на правду, девки – они такие!

Например, Егор, как и многие другие школьники, постоянно оставлял на время перемены свою сумку на подоконнике возле кабинета, в котором будет следующий урок. И нередко случалось так, что после звонка сумки своей он на подоконнике не обнаруживал. В этом случае он, уже наученный опытом, шел прямо в кабинет завуча школы – строгой дородной женщины с хорошим чувством юмора и явными следами былой красоты – и просил вынести его сумку из женского туалета. То, что девчонки нередко там его сумку прятали, завуч уже знала, и поэтому, привычно вздыхая и подтрунивая над Егором, шла его выручать. Или, если было совсем некогда, говорила, чтобы он попросил учительницу. Это потом уже Егор, наплевав на все правила, просто сам заходил в женский туалет после звонка и, не обращая внимания на девичьи визги, забирал свою сумку, которая обычно лежала в ближней к входной двери комнате (хорошо еще, не в той, где туалетные кабинки) на низеньком шкафчике трюмо в углу. Вот, скажите, зачем они, в смысле, девчонки, это делали? Егор ответа не знал, но завучу, кажется, все было понятно. Тоже ведь женщина и понимает своих!

«Но будет очень, – здесь он подумал, возвращаясь мыслями к Ольге, и еще раз добавил, – очень жалко, если это обычный розыгрыш». Сердце Егора учащенно забилось: а если все же не розыгрыш, вдруг он ей и правда нравится? Ну а почему, собственно, нет? Чудеса случаются, и, может быть, это как раз тот случай? И здесь, словно из тумана, в голове отчетливо всплыла его прошлая подружка – Надя, с которой он недавно расстался. Просто подошел и сказал, что ему нравится другая, и Надей он больше не гуляет. Что, если честно, было неправдой, на самом деле подружка ему просто надоела. В ответ услышал, конечно, что-то про козла, но дело-то не в этом! Егор даже хлопнул ладонью по парте, чем вызвал вопросительный взгляд учительницы и недоуменный – шарахнувшегося в сторону Кузьмы.