Марина Овчинникова - Живущая в сети, или Мысли вслух

Мы сидели в кофейне, пили горький кофе, не чувствуя вкус. Я смотрела на него: небритого, заросшего, с воспаленными глазами, в каком-то странном, не идущем ему свитере. Мысленно сравнивала с мальчиком – молодым, красивым, неглупым.

И понимала со всей обреченностью, что мальчик мне совсем не нужен. А нужен этот мужчина – уставший, замученный, иногда злой и холодный, но такой родной…

Андрей как-то странно смотрел на меня, как будто что-то хотел сказать, но не решался. Я улыбалась, стараясь казаться беззаботной и пустой. А к горлу комом подступала нежность…

Мужчины часто считали меня сильной. Мне говорили: "Ты – сильная, ты справишься…" Я не была сильной. Просто маленькую беззащитную девочку уже обижали. Ей делали больно, так больно, что было трудно дышать. И я загнала, спрятала, укрыла эту девочку в себе, под своей маской. Никто больше в мире не мог ее защитить, я так защищалась. Я научилась улыбаться, когда хотелось выть, я научилась решать свои проблемы в одиночестве, я научилась падать, подниматься и идти дальше. Я научилась быть злой. И злее всего я становилась с теми мужчинами, которых мне больше всего хотелось просто любить. Потому что они могли сделать из меня маленькую, беззащитную девочку снова. Они могли заставить меня плакать.

– У тебя есть кто-нибудь?

– Есть? Да, есть… – я вспомнила мальчика, потому что больше никто не приходил на ум. – Есть. А у тебя?

– Да.

Он сказал только – "да". Ничего лишнего, никаких подробностей. Мне показалось, что в меня воткнули нож и прокрутили по часовой стрелке. Боль была физически ощутимой. Я улыбалась. Я молчала. Я была милой. Я умирала…

Как за круг спасения, я схватилась за телефон. Мне не нужен был мальчик, насколько милым бы он ни был. Мне нужен был кто-то, кто угодно, кто-нибудь, кто выдернет меня из этого омута… Кто отрезвит, "отхлестает по щекам", приглушит боль. Спасет меня от того, что я могу сейчас совершить.

Мальчик откликнулся. Он ждал. Хотя, наверное, не меня…

Мы вдвоем с ним попали в странный водоворот судьбы…

– Ты зря ноешь! – сказал Сашка и пододвинул мне стакан с глинтвейном. У глинтвейна был странный привкус, он отдавал не обещанной в меню малиной, а чем-то терпким и не очень приятным. Я поморщилась.

– Я не ною… Мне просто ужасно скучно. Так, что хочется все бросить, уехать на Кубу, устроиться официанткой в прибрежное кафе, пить текилу и танцевать на песке…

– Это не скука, дорогая моя, это элементарная депрессия…

– Ага, – я начала смеяться, – вызванная отсутствие алкоголя в крови…

Сашка мой старый друг. Если так можно выразиться, мы наелись с ним соли за время нашего общения больше, чем пару пудов. Иногда он казался мне лучшим человеком на этой Земле. Может, потому, что он был моим другом.

– К тому же, у депрессии должен быть повод… Какой у меня? – я, уже не морщась, залпом выпила остатки глинтвейна.

– Если бы я тебя не знал, то сказал, что тебе нравится страдать…

Я улыбнулась. Нравится. Нет, мне совершенно абсолютно не нравится то, что происходит…

Мальчик исчез из моей жизни, не справившись с эмоциональностью влюбленной не в него девушки. И по сути был прав… Нельзя выбивать клин клином, ничего хорошего из этого обычно не выходит.

Я сходила еще на десяток-другой ничего не значащих свиданий, и снова поселилась в Сети.

Я казалась себе старой и выжатой, как лимон. Силы оставались только на то, чтобы выводить строчками слова на бумаге.

Мой милый мальчик, я пьяна,

Но не любовью, а вином.

Любовь я выпила до дна,

Не о тебе, но о другом

Мечтая. Не твоя вина,

Ты слишком юн, а я стара,

Виною даже не года,

Не жар ночей, не дым костра,

Горящего с моей душой…

Виною тот, кто погубил,

Любовь во мне – и дал покой.

Сказал – "Бросай все на алтарь!"

Сказал – "Не верю, докажи!"

Свою я душу и сожгла,

В ответ познав всю горечь лжи.

И одиночество приняв,

И подружившися с тоской,

Старела день я ото дня,

Хоть сохраняла облик свой.

Тебе, мой милый, отдаю,

Все, что осталось – без души.

Целую руки – не люблю,

Я заразилась болью лжи.

Быть равнодушной – мой удел.

Один покой, и пепел, тлен,

Мне жаль тебя. Ты не горел.

Я плачу. Но не о тебе…

– Ты перекладываешь на него ответственность за свою жизнь! – прервал мои размышления Сашка. – Что он тебе сделал?

– Кто? – наигранно удивилась я.

– Андрей твой ненаглядный… Он не готов взвалить на себя груз твоей любви. И не был готов никогда. Зачем ты нагружаешь его? Мол, бери, неси, видишь, как я тебя люблю? Видишь, какая хорошая? Он ведь не просил тебя об этом. И о жертвах не просил. Ты уверена, что они ему нужны?