Валерия Брайт - Любить вопреки

– Да уж… Извинись за меня, что оставляю, мне бежать надо…

На самом деле не хочу уходить, но деваться некуда. В следующий раз родители никуда не отпустят. И Феде влетит от папы. Он постоянно его отчитывает за то, что тот не заставляет меня вовремя возвращаться домой. Мол, Федя же мне как старший брат, мы выросли вместе, и поэтому он должен обо мне заботиться… И тому подобные нравоучения.

– Мы все знаем, беги… – Яна обнимает меня и отправляется искать Тинку. Я нехотя поворачиваюсь к Федоське, который нервно показывает на часы, и мы молча идем к машине.

Всю дорогу домой едем в тишине. У обоих настроения нет. Такой прекрасный вечер был испорчен непонятной дракой.

Выслушиваю немного нотаций отца. Мама, к счастью, спит и ничего не добавить не может.

А потом долго не могу уснуть: не выходят из головы картина драки и лицо Артема в крови… Бррр! Не люблю такие вещи. Сразу вспомнила, когда Артем с Федькой по пьяни подрался. Не понравилось, видите ли, Артему, как тот смотрел на Янку. Тогда он Федьке нос сломал. Правда, когда оба протрезвели, все решилось мирно. И они нормально общаются. А меня, когда вижу Артема, прям наизнанку выворачивает.

Ну вот надо мне сейчас снова это все вспоминать!? С удовольствием переключаюсь на мысли о Диме… Голубоглазый блондинчик! На лице невольно расползается та самая, дурацкая улыбка до ушей. Тепло вновь медленно расползается в груди, сердце бьется быстрее и щёки начинают гореть при воспоминании о нашем танце.

В груди сжимается при мысли о том, как его дыхание щекотало моё ухо, когда он мне что-то говорил. Как притягивал меня ближе каждый раз, когда я пыталась быть подальше. Досадно, что Артём этой дракой испортил всё и теперь этот вечер будет в памяти связан не только с чудесным танцем, но и этой ужасной сценой! С этими мыслями я медленно погружаюсь в сон.

Мне всю ночь снится Дима, мы танцуем. Потом вдруг Артём врывается в клуб и начинает драку с Димой. Кошмар просто! Я даже плакать начинаю во сне… Вот что только не приснится ночью…

Артем

Смотрю на себя в зеркало и хочется двинуть по нему что есть силы! Но это не поможет. Ничто не может изменить того, что уже произошло! Вот бы все оказалось иначе. Вот бы…

Умываюсь холодной водой, чтобы немного прийти в себя, но и это совсем не помогает. Кровь никак не останавливается. Все же этот мудак неплохо врезал мне, но мало… Врезал бы так, чтоб я не поднялся!

Телефон в кармане ещё никак не умолкнет. Прекращаются звонки, начинаются сообщения… И так по новой.

«Братишка, ты как?»

«Возьми наконец трубку! Я переживаю! Ты ушел один? Или с друзьями?!»

«Ну же!»

МалАя никак не угомонится. Вот еще опеки двоюродной сестры мне как раз точно не хватает!

Выхожу из ванной и прохожу в гостиную, где друг, по-хозяйски развалившись на диване, хлещет пиво.

Накатившее раздражение добавляет боли.

– Блядь! Алик! Я же просил! Хватит засорять мою квартиру! Ты что, не знаешь, где урна для мусора! – поднимаю с пола пустую упаковку от чипсов и тащусь выбросить её в мусор.

– О господи! Зануда ты, Егоров! Если ты на кухню, то захвати из холодильника ещё холодного пивка.

– Обломаешься! – показываю ему средний палец. – И вообще, тебе валить пора. Надеешься вместо мамочки меня спать уложить?! И убери нахер свои конечности со стола деда, – сбрасываю ноги Алика со столика, сажусь на диван, откидываясь на его мягкую спинку. Все тело ломит. Запрокидываю голову, придерживая рукой салфетку, прижатую к брови и устало закрываю глаза в надежде немного расслабиться. В висках больно пульсирует, шум в ушах не утихает.

– Прости, все время забываю про твою семейную реликвию. Слушай, может все-таки зашить надо было? Кровь, вижу, не останавливается.

– Все норм. Не парься. Алик, честно, свали уже, а? Я живой. В норме. Никуда уже не пойду. Пить больше не буду. Ща спать лягу.

Последний год чересчур большое внимание от друга напрягает. И кажется, что ещё немного ‒ и мое терпение лопнет.

– Хорошо, – слышу, как Алик встает и ставит бутылку на стол.

С трудом открываю глаза и поднимаю голову:

– Без обид, брат, но со мной все нормально.

Алик молча выходит в коридор и начинает обуваться. Я медленно поднимаю непослушное тело с дивана, чтобы провести друга. Подпирая плечом стену в прихожей, терпеливо жду, пока он соберется.

– Артем, может перестанешь уже хуйней страдать и возьмешься за ум?– серьезно спрашивает Алик, наконец обувшись.

– Ой… Вот только не заводи свою пластинку… – недовольно морщусь. ‒ Что-то слишком много нравоучений на сегодня.