Мишель Смарт - Искушение на Фиджи

Но нет смысла говорить об этом. Это будет лишь перефразировка разговора, который был у них много раз и заканчивался спором. Вернее, Массимо просто уходил в другую комнату, оставляя разъяренную Ливию одну.

В любом случае отстранение Массимо от всего, что не было связано с его работой, ее не касается. Уже нет. Если он хочет тратить свои деньги на проекты и активы, которыми не собирается наслаждаться, то это его дело. Если он стремится к тому, чтобы его семья жила от него как можно дальше, то это тоже его дело. Он не молодой парень, как ее младший брат Джанлука, который родился через семь месяцев после смерти отца.

К счастью, Джанлука не безнадежен. В отличие от других братьев и сестер, которые остались в Секондильяно, Джанлука умеет сопереживать. Вопрос в том, осмелится ли он принять помощь Ливии и остаться с ней вдали от насилия и наркотиков, которые стали неотъемлемой частью жизни Эспозито.

Паскуале уже испортил себе жизнь. Он, как и их покойный отец, высоко поднялся в клане дона Фортунато. Дениз тоже уже ничем не поможешь: она вышла замуж за такого же амбициозного друга Паскуале и сейчас ждет второго ребенка. Братья и сестра Ливии, а также ее мать знают, что дверь дома Ливии всегда открыта для них. Но она возлагала надежды только на Джанлуку. Он еще может вырваться из этой среды без последствий, как и она, но время уходит. Ему недавно исполнилось восемнадцать. Если дон Фортунато решит, что Джанлука достоин того, чтобы присоединиться к его приспешникам, то тогда…

Мужчина, за которого вышла замуж Ливия, ненавидел насилие и наркобизнес. Он сделал свой выбор, будучи всего на несколько лет старше Джанлуки. Массимо решил покинуть Италию и оставить свою семью, как сделал его дедушка семьдесят лет назад. Разница была в том, что его дедушка покинул Фиджи из‑за любви всей своей жизни – англичанки – и поселился с ней в Англии. Когда их дочь Сэра вышла замуж за итальянца, Джимми и Элизабет снова переехали, на этот раз в Италию, чтобы быть рядом с дочерью. Для них семья превыше всего. Они очень дружные. Только Массимо держится особняком.

Он не хочет меняться. И не видит ничего плохого в том, чтобы отгораживаться физически и эмоционально от людей, которые его любят. Это его выбор, и Ливия должна его уважать. Ей не изменить Массимо. Она пыталась это сделать, но потерпела поражение.

Она выбралась из Секондильяно не для того, чтобы жить в качестве его трофея в стеклянном шкафу, названном домом.

Хотя последние четыре месяца она отчаянно пыталась восстановиться, Массимо жил как прежде.

Допив виски, она поставила бокал и взяла одеяло.

– Я немного посплю. Спокойной ночи.

Она легла на кресло‑кровать, отвернулась от Массимо и закрыла глаза.

Массимо лежал под одеялом с широко открытыми глазами. Он выпил достаточно виски, чтобы усыпить слона, но мысли не давали ему покоя.

Повернув голову, он наблюдал, как под одеялом ритмично поднимается и опускается грудь Ливии. Она проспала уже около часа. Он всегда знал, когда она спит, а не просто притворяется.

Они переспали в первый день знакомства, и оба сразу поняли, что одной ночи им будет мало. Ливия лежала в его объятиях и, переполняясь ощущениями после секса, что‑то бормотала во сне. Оказалось, она часто разговаривает, пока спит. Массимо вспомнил, что почувствовал, когда она впервые произнесла во сне его имя. Ощущения от этого были в десять раз сильнее, чем в тот момент, когда он продал за двести миллионов долларов компьютерную игру, которую разработал, пока учился в университете.

Но ее сны не всегда были мирными. По крайней мере, раз в неделю Массимо будил ее от кошмара. Ужасы жизни в Неаполе по‑прежнему преследовали ее.

Неужели другой мужчина будит ее от ночных кошмаров с тех пор, как она ушла от Массимо?

Он ущипнул себя за переносицу и запретил себе раскисать.

Сексуальная жизнь Ливии его больше не касается.

За четыре прошедших месяца, с тех пор, как Ливия ушла от него, его либидо буквально впало в спячку. Но на самом деле его сексуальный аппетит пропал задолго до их расставания.

Их брак начинался с больших надежд и уверенности. Они оба были слишком глупы, чтобы понять: их сблизила только страсть и желание.

Массимо был опьянен Ливией. Он ни разу не встречал таких женщин, как она: одновременно жестких и уязвимых. Она рубила сплеча. Отпускала остроумные замечания. Умела быть нежной и сочувствующей. И была готова отдать все ради того, кто ей дорог.

Но потом все изменилось. Его предположения, что он будет жить по‑прежнему и работать, оставаясь в браке с энергичной красавицей, развеялись.