Шантель Шоу - Мне без тебя не жить

Элин тут же отошла в сторону и встала, подбоченившись.

– Чего ты хочешь? После нашего разговора, который состоялся два дня назад, у меня сложилось впечатление, что нам больше нечего обсуждать.

Кортес попытался не думать о том, что Элин выглядела восхитительно, когда злилась. Ее голубые глаза поблескивали от злости, а грудь тяжело вздымалась, скованная бархатным корсетом.

– Когда родился твой сын?

– Шестого октября, – выпалила она, и Кортес с трудом скрыл разочарование.

– Значит, ему пять месяцев. Тебе следовало уделять больше внимания математике. Ты забеременела в январе, а мы занимались с тобой сексом в марте. – Его губы скривились в гримасе отвращения. – Бог мой, ты была беременна, когда спала со мной, но заявила, что я отец твоего ребенка. Неужели у тебя не хватило ума понять, что я не поверю тебе?

– Попытка не пытка, – пожала плечами Элин.

Кортесу стало дурно, как в тот раз, когда Аландра сообщила ему, что сделала аборт. Сегодня вечером он мчался в Какмир-Холл, потому что у него появилась надежда, что он мог быть отцом сына Элин. Но его обманули и попытались навязать ему чужого ребенка.

Кортес пришел в бешенство. Он злился не только на Элин, но и на себя тоже, потому что, хоть он и получил доказательство, что дочь Сандерсона оказалась лживой стервой, его по-прежнему тянуло к ней с непреодолимой силой. И эта страсть делала его слабым.

– Я предупреждал, чтобы ты не играла в игры со мной. – Ему захотелось хорошенечко встряхнуть Элин, чтобы привести в чувство, но он боялся потерять голову, прикоснувшись к ней. – Может быть, ты привыкла к тому, что твоя жизнь состоит из бесконечных вечеринок и череды любовников, но тебе следует подумать о ребенке. Что ты скажешь своему сыну, когда он спросит, почему у него нет отца?

– Я скажу Гарри правду, которая заключается в том, что отец отказался от него. – Ее голос стал резче. – Какой же ты лицемер. Ты считаешь нормальным спать со всеми подряд женщинами, а потом осуждаешь их. Что за отвратительные двойные стандарты. О каком равенстве полов может идти речь, если по-прежнему именно мужчины бросают своих любовниц с детьми, а не наоборот.

С этими словами Элин выскочила из оранжереи.

Гравий шуршал под ногами Кортеса, когда на следующее утро он вышел из дома и направился по дорожке к своей машине.

Когда он открыл дверцу и швырнул на заднее сиденье сумку с вещами, его внимание привлек детский плач. Подняв голову, Кортес увидел женщину с коляской. Скорее всего, это были няня и сын Элин.

Кортесу вдруг стало любопытно.

– Доброе утро, – улыбнулся он женщине. – Кажется, ваш подопечный не в настроении.

– Думаю, Гарри хочется к своей мамочке, но мисс Сандерсон еще спит.

Кортес глянул на ребенка и застыл, словно громом пораженный, увидев его черные как смоль волосы.

– Вчера на вечеринке Элин сказала, что ее сыну пять месяцев, – как бы между прочим обронил он.

– Вообще-то ему три месяца. Но Гарри растет очень быстро, так что можно подумать, что он немного старше своего возраста.

– Наверное, я не расслышал Элин. Мне казалось, она сказала, что ее сын родился в октябре, – пробормотал Кортес. Он смотрел на малыша, и его сердце болезненно сжималось. Ребенок перестал плакать и немигающим взглядом смотрел на него своими темными с янтарным отливом глазами.

– Гарри родился шестого декабря, – возразила нянечка и снова улыбнулась. – Элин сказала, что заранее приготовила себе подарок на Рождество.

Женщина вежливо кивнула Кортесу и пошла дальше, а он какое-то время стоял, словно пораженный громом, а потом резко развернулся и решительно направился к дому.

Он добьется правды, даже если придется вытрясти из Элин всю ее душу.

Подойдя к ее апартаментам, Кортес громко постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда без колебаний он повернул дверную ручку и вошел в просторную гостиную.

Кортес заглянул в несколько комнат, среди которых находилась небольшая кухня и детская с выкрашенными в ярко-желтый цвет стенами. В детской на комоде Кортес заметил фото младенца с больничной биркой на запястье. Внизу фото были напечатаны вес, рост и дата рождения малыша. Так Кортес узнал, что Гарри появился на свет шестого декабря, весом три килограмма с небольшим и ростом пятьдесят сантиметров.

Со стиснутыми от злости челюстями Кортес постучал в дверь комнаты, находившейся рядом с детской. Похоже, это была спальня самой Элин. Ответа опять не последовало, и Кортес решительно взялся за дверную ручку и переступил порог. Он оглянулся по сторонам, и тут дверь в дальнем конце спальни открылась, и из ванной в комнату вошла Элин.