Надежда Волгина - Дикарь

Она стояла возле ближайшей сосны и смотрела на меня, не мигая. Глаза ее казались слишком умными для такого дикого животного. Я точно знала, что невидимая стена вокруг участка никуда не делась. А это значит, что проникнуть на мою территорию самка не сможет. Да и она вела себя странно, не делала никаких попыток приблизиться. Лишь наблюдала, словно изучала меня. Тогда и я решила проявить не меньшее упрямство, хоть и читала когда-то, что медведям нельзя смотреть прямо в глаза, что столь пристальное внимание их нервирует, злит. А учитывая, что в это время года все нормальные медведи спят в берлогах, то эта самка – шатун, а значит, особенно озлобленная и голодная. Но и я упрямая, а поэтому скрестила с ней взгляды, все больше погружаясь в нереальность происходящего.

Сколько длился наш поединок, не знаю. Только сдаваться первая не собиралась, чувствуя, как в душе разрастается упрямство. Наконец, зверюга не выдержала, встала на задние лапы и утробно заревела, тряся головой. При этом она продолжала смотреть на меня, и во взгляде ее явственно читалось предупреждение, даже угроза. Я отказывалась это понимать, потому что такого не могло быть. Не может медведица так осмысленно смотреть. Она разве что не говорила по человечьи. А хотелось бы… Я желала знать, о чем она меня предупреждает. Очнулась я, только когда медведица скрылась в лесной чаще. Захотелось поскорее спрятаться в доме от животного страха, что завладел мною в тот момент. Сидя возле очага и грея закоченевшие руки и ноги, я решила непременно поговорить об этом с Андреем, когда он вернется. Если он вернется… Прошло уже пять дней с момента его исчезновения, и надежда на возвращение становилась все более призрачной. В тот момент я отчетливо поняла, что не хочу тут оставаться одна, что привыкла к его обществу, пусть оно и было довольно специфичным.

Андрей вернулся через два дня после моей встречи с медведицей. Я уже почти перестала его ждать и готовилась к зимовке в одиночестве, когда он появился на пороге дома. Не успев обрадоваться, я испытала настоящий шок. Одежда на нем была изодрана в лохмотья. В прорехах повсюду зияли страшные раны, из которых обильно сочилась кровь. Он держался за косяк, с трудом оставаясь на ногах. В глазах его плескалась боль, но с губ не срывался ни единый звук.

Моя реакция была инстинктивной, сообразить я не успела. Подлетела к нему и поддержала, чтобы не упал. Каким-то непостижимым образом его боль передалась мне, словно это я была вся изранена.

Кое-как я довела его до топчана и уложила поверх одеяла. Все так же молча метнулась за ножницами и принялась срезать с него одежду. Все это время он, не отрываясь, смотрел на меня, словно собрался хорошенько запомнить перед смертью.

– Не вздумай умирать!.. – как заведенная твердила я, отдирая от него лоскуты одежды.

Взору моему открывались раны, каких я раньше не видела даже в страшном кино. Одна глубже другой. Сколько же он потерял крови? Как вообще не умер по дороге?

– Андрей, очнись, – тряхнула я слегка его, когда заметила, что он уже с трудом держит открытыми глаза.

Откуда-то пришли знания, что если он сейчас впадет в беспамятство, то я уже не смогу его вывести из этого состояния.

– Ты должен помочь мне. Что делать дальше? – спросила я, поймав его затуманенный болью, но вполне осмысленный взгляд.

– Промой раны, – с усилием получилось сказать у него.

Быстрее ветра я помчалась в баню, тихо радуясь, что незадолго вскипятила воды, хотела помыться. Оторвав кусок ткани от собственного чистого комплекта белья, я принялась промывать раны на его теле, борясь с дурнотой. Очень боялась сама бухнуться в обморок, не вынести вида его истерзанного тела. Да кто же такое мог сотворить?!

Он морщился, но терпел, с губ его по-прежнему не срывалось ни звука. Железный человек, не иначе.

– Дальше что? – спросила я, когда промыла все многочисленные раны. Неослабевающая боль помогала ему оставаться в сознании, и я была этому рада, хоть и страдала вместе с ним.

– На полке, возле входной двери возьми банку… Там мазь… – вновь велел он. – Смажь раны и наложи повязки. Это остановит заражение.

Я нашла нужную банку по запаху. Сразу вспомнила его – именно этой мазью он лечил мою ногу, когда я только появилась тут. В ход снова пошла моя сорочка. Пришлось всю ее изорвать на бинты. Ничего, о смене белья я подумаю позже. Гораздо важнее сейчас сделать все, что в моих силах, для его спасения.