Юлия Лавряшина - Авернское озеро - Карьеристка

Денис откинулся так резко, что бордовая жидкость захлестнула белый островок сметаны. Опустив голову, от чего прямые волосы нехотя упали на лицо, он отрывисто сказал:

— Живое существо не может быть игрушкой.

— Еще как может! Уж мне-то известно, сколько людей попадает в больницу оттого, что кто-то просто поиграл их жизнью.

— Ты имеешь в виду жестокие игры. Но в нашем приюте животные не видят жестокости.

— На какие средства они содержатся?

— На мои доходы от магазина. Хоть с горем пополам, но я все же веду там дела. К тому же у нас не так много постояльцев бывает одновременно. Я тебе еще не показал наши люксы. Некоторые оставляют у нас собак на время отпусков, за плату, естественно. Но с ними только Аннушка работает, я боюсь привязаться к чужой собаке.

Ты боишься, что она привяжется к тебе, — поправил Петр. — Дэнька для животных как магнит. Они влюбляются в него с первого взгляда. Не знаю почему…

Денис неловко усмехнулся:

— Наверное, чувствуют, что в прошлой жизни я был кем-то из них. Может быть, голубем.

— Почему именно голубем? — удивилась Соня.

— А почему бы и нет? Мне нравятся голуби. Ты не поверишь, но было время, когда мой отец держал голубятню. Это было хорошее время…

Уловив в его голосе печаль, Соня поспешила вернуться к началу разговора.

— Неужели тебе больше не на что тратить деньги? Ты часто бываешь за границей?

— Был несколько раз с родителями, — безразлично ответил он. — Ну и что? Ты пытаешься упрекнуть меня этим? Странная ты, Соня. С тобой себя чувствуешь как с общественным обвинителем. Надо все время держать ухо востро.

Осуждающий взгляд Петра скользнул по ее щеке холодком.

— Я тебя не обвиняю, — смягчилась Соня. — Наверное, во мне заговорила банальная обывательская зависть. Я еще ни разу не была за границей.

Денис рассеянно ответил:

— Ничего, я свожу тебя, куда захочешь.

— Мы успеем до полуночи?

Он встрепенулся:

— Почему до полуночи?

— От сказочных принцев надо убегать в полночь.

— Так то от принцев. — Он покачал головой. — А я, скорее, нищий, по ошибке попавший во дворец. У меня и психология нищего. Я никак не могу научиться быть богатым. Я был уже почти взрослым, когда у отца появились большие деньги, а до этого… Ну, ты видела, как мы жили. Мне до сих пор жалко тратиться на всякую ерунду.

— А этот обед? — не удержалась Соня. — По-твоему, нельзя было обойтись без ресторана?

Денис вскинул руки и испуганно воскликнул:

— Ну что ты! Должен же я был пустить тебе пыль в глаза!

Она не выдержала и рассмеялась, покосившись на Петра. Но его бледные губы даже не дрогнули, словно он поставил перед собой задачу слиться с интерьером зала.

— Ты ешь, — посоветовал ему Денис, заметив Сонин взгляд. — Тебе надо подкрепляться, пока ты еще не бесплотный ангел-хранитель. И не ходи за мной. Я сейчас…

Он выбрался из-за стола, оставив нетронутый свекольник, и, легко пробежав по пустому залу, скрылся в проеме, ведущем на кухню. Проводив его глазами, Петр с упреком сказал:

— Ты ведешь себя неправильно. Зачем ты нападаешь на него?

Соня предостерегающе подняла палец:

— Не пытайся меня учить. Я выбрала абсолютно правильную тактику. Твой приятель слишком избалован, так? Значит, чтобы он запомнил меня хоть на день, нужно погладить его против шерсти. Это прописная истина.

— Не перестарайся. Ему не нравятся строптивые девушки.

— Значит, будем использовать кнут и пряник. Это сочетание всегда подогревает интерес.

— Дэнька — не дурак, — предупредил он. — Когда с ним неискренни, он сразу это чувствует.

— А кто тебе сказал, что я неискренна?

Петр громко поболтал ложкой и сурово сказал:

— Не верю я всем этим психоаналитикам, психологам, психиатрам… Психо — это ведь душа? Насколько я понимаю, каждая душа неповторима. Как же можно делать какие-то обобщения?

— О нет, — вздохнула Соня. — Разочарую тебя. Все мы до смешного похожи в своих проявлениях.

— Только не Дэнька!

Соня одобрительно заметила:

— Ты хорошо к нему относишься. Это здорово. Но я пока не заметила в нем ничего исключительного.

Петр поднял на нее светлые невозмутимые глаза. В них не было ни осуждения, ни симпатии.

— Заметила! Только боишься в этом признаться.

— Чего же мне-то бояться?!

Но ответить Петр не успел, потому что в зал опять ворвался Денис с бутылкой шампанского в одной руке и гитарой в другой и безудержно завопил:

— К черту обед! К черту свекольник! Я объявляю праздничный ужин. И пусть кто-нибудь попробует доказать, что сейчас не вечер!