Парфений - О любовных страстях

Достаточно частый мотив — добрачная связь, независимо от того, произошла ли она по согласию сторон или в результате насилия (гл. II, III, XVI, XX, XXX, XXXII, XXXV). Прибавим также повествования о попытке овладеть девушкой (XXVI), либо, наоборот, о неосуществленном желании девушки, которая с первого взгляда влюбляется в царя или героя, осаждающего ее родной город, готова ради близости с ним на измену и осуществляет ее; не всегда, впрочем, победитель отвечает на ее чувство (гл. V, XXI и XXII). Не последнее место занимает в этих сюжетах инцест — либо вполне осознанный обеими сторонами (гл. V, XIII), либо подстроенный одной стороной (гл. XVII), либо же не осуществившееся, но от этого не менее преступное желание (гл. XI, XXXIII, XXXIV).

Найдем мы и другие, достаточно ходовые мотивы: соперничество двух молодых людей (гл. VI, XIX) и роковое переодевание (гл. XV), женское вероломство (гл. VIII) и безуспешные попытки соблазнить молодого человека, который не желает оскорблять брачное ложе своего благодетеля (гл. XIV, XVIII, XXIX).

Мотивировка описываемых Парфением событий носит достаточно стереотипный характер. Любовь возникает чаще всего с первого взгляда, даже если этот взгляд брошен со стены осажденного города (гл. XXI); в большинстве случаев она объясняется необычной красотой объекта страсти (гл. VI, VII, X, XIII, XVII, XXIV, XXXIV), в других — констатируется как факт, не нуждающийся в каком-либо объяснении (гл. I, IX, XXVII, XXX). Если влюбляется девушка, она, естественно, стыдится первой открыть свое чувство, пока кто-нибудь не приходит её на помощь (гл. VI, XVIII); особенно долго внутреннее противодействие приходится преодолевать при инцестуозном влечении (гл. V, XIII, XVII). Каким бы путем ни было достигнуто счастье, оно длится недолго, и виновный в его разрушении обычно кончает с собой, даже если вина его была невольной (гл. IV, X, XIII, XIV, XVII, XXVII, XXXI, XXXII, XXXIII).

Собранные Парфением сюжеты отражали общий для эллинистических поэтов или римских неотериков интерес к роковым любовным страстям — об этом можно судить по Овидию, у которого помимо двух рассказов с участием тех же действующих лиц, что у Парфения [6] К гл. XI (О Библиде) ср. Метаморфозы. IX. 450-665; к гл. XV (О Дафне) ср. там же, I. 452-567, но без участия Левкиппа. , имеется в «Метаморфозах» еще несметное число любовных историй с трагическим завершением. Из задачи, стоявшей перед Парфением, вытекает и стиль его изложения, в котором он не претендовал на законченность отделки, как сам признает в открывающем сборник обращении к Галлу. В частности, он нередко переходит с прошедшего времени на настоящее — так называемый praesens historicum, очень распространенный в древнегреческом и латинском языках. В русском такая перебивка во временах не слишком принята, однако мы считали нужным сохранить ее в переводе как дающую представление о стиле оригинала.

Сборник Парфения вместе с «Метаморфозами» Антонина Либерала сохранился в единственной рукописи IX или X в. (Palatinus Graecus, №398), не лишенной ошибок и описок, большинство из которых вполне удовлетворительно исправлено в результате работы нескольких поколений филологов со времени выхода в свет первого печатного издания в 1531 г. в Базеле. Подготовил его известный немецкий врач и филолог из Цвиккау Ян Корнарий.

Во второй половине прошлого века среди исследователей греческой литературы разразилась полемика по вопросу о том, кому принадлежат ссылки на источники Парфения, приведенные в 26 случаях из 36 на полях Палатинской рукописи. Ясно, что их автором не является сам Парфений, — иначе они были бы даны ко всем главам в их основном тексте. Вместе с тем очевидно, что они сделаны человеком осведомленным, так как их достоверность подтверждается другими свидетельствами об античных авторах, а принадлежность к поэме Евфориона «Фракиец» двух эпизодов, содержащихся у Парфения (гл. XIII и XXVI), доказана папирусной находкой, сделанной в начале нашего века [7] Supplem. Hellenist. № 413-415. . О добросовестности составителя Палатинской рукописи свидетельствует и его пометка «нет» при гл. X; как видно, он не нашел достаточно надежного источника.

Латинский перевод, выполненный уже названным выше Корнариусом для первого издания Парфения, был повторен затем, с некоторыми улучшениями, в Erotici Scriptores (Paris, 1856). Имеются также немецкий, английский, французский, итальянские переводы. Последний из них, выполненный Гаэтано Амальфи и опубликованный посмертно («II folclore italiano». Napoli, 1935. V. X. Р. 148-194), незаслуженно забыт в самой Италии. Между тем он остается полезным в связи с тем, что в примечаниях содержится обширное сравнение сюжетов, излагаемых Парфением, с памятниками средневековой литературы и фольклора.