Парфений - О любовных страстях

По сообщению позднего римского грамматика Макробия (Сатиры. V. 17, 18), Вергилий учился греческому как раз у Парфения, который вскоре после отпуска на волю приобрел в Риме известность среди молодых поэтов («неотериков») как один из последних столпов александрийской поэзии, старавшейся использовать малораспространенные варианты мифов и с достаточной изысканностью их обработать, чтобы доказать этим наличие изощренного вкуса и необъятной учености. Памятником близости между Парфением и римскими поэтами-элегиками и явился тот сборник коротких рассказов «О любовных страстях», который предлагается читателю.

Свой сборник Парфений посвятил Корнелию Галлу (род. в 69 г. до н.э.), школьному товарищу Октавиана Августа и одному из командующих римской конницей, что не помешало ему стать главой новой школы римских поэтов. О государственной деятельности Галла мы знаем, по крайней мере, что он был первым правителем Египта, присоединенного к Римской империи в 30 г. до н.э., вел себя там без излишней скромности и покончил с собой, впав в немилость у Августа, в 26 г. Хуже обстоит дело с его поэтическим творчеством, поскольку до недавнего времени был известен всего один его стих. В 1979 г. в результате счастливой папирусной находки были опубликованы еще неполные девять стихов Галла [5] Anderson R.D., Parsons Ρ.J., Nisbet R.G.Μ. Elegiacs by Gallus from Qasr Ibrim. // JRST. 1979. V. 69. P. 125-155; Blänsdorf J. Der Gallus-Papyrus — eine Fälschung? // ZPE. 1987. Bd 67. S. 43-50, с обширной библиографией, к которой следует прибавить: Zecchini G. Il primo frammento di Cornelliо Gallo e la problematica partica nella poesia augustea // Aeagyptus. 198 . V. 60. P. 138-143; Hutchinson G.O. Notes on the new Gallus // ZPE. 1981. Bd 41. S. 37-42: Barchiesi A. Notizie sul nuovo Gallo // Atena e Rome. 1981. V. 26. № 3-4. P. 153-166; Newman J.K. The new Gallus and the origins of Latin love elegy // Illin. Cl. Studies. 1984. V. IX. 1. P. 19-29. , и хотя, таким образом, объем его наследия увеличился в относительном исчислении почти в 10 раз, этих неполных десяти строк еще мало, чтобы судить о поэзии Галла.

Помочь нам могут в какой-то степени его последователи, особенно Овидий с обработкой многочисленных мифов в «Метаморфозах» и тот же Парфений. Посвящая свой сборник Корнелию Галлу, он, конечно, хорошо представлял себе, какие сюжеты в наибольшей мере нужны Галлу, чтобы побудить его к творчеству. Таким образом, для нас труд Парфения представляет троякий интерес: во-первых, мы узнаем из него, чем отличалась в выборе тем греческая литература эллинистического времени от ее классических образцов, во-вторых, — что из нее пользовалось особым спросом в римской поэзии конца Республики. Наконец, сборник Парфения содержит значительное число мифов и версий мифологического повествования, о которых мы без его помощи не узнали бы ни из каких других источников, — для современного исследователя это является едва ли не самым примечательным свойством Парфения.

Уже само название его сборника показывает, что наибольшую привлекательность для поэтической обработки представляли собой рассказы о любви, преимущественно — с печальными последствиями. Из 36 сюжетов, собранных Парфением, относительно благополучную развязку имеют только шесть; 10 рассказов, напротив, завершаются гибелью обоих их участников, для остальных достаточно гибели либо ослепления одного влюбленного, или объявления войны, или, на худой конец, какого-нибудь превращения.

Источником этих историй там, где они указаны, служат достаточно разнообразные жанры: иногда трагедия V в. до н.э. (гл. III), но гораздо чаще — поэты эллинистического периода; предшественники Парфения, — среди них встречаем такие значительные имена, как Аполлоний Родосский, Никандр, Гермесианакт, Евфорион. Наряду с этим Парфений находит сюжеты у прозаиков, начиная от логографов V в. до н.э., искавших объяснение историческим событиям в поворотах личной жизни знаменитых людей, и кончая современниками поэта — грамматиками и риторами. Если прозаики и поэты делятся в качестве источников Парфения примерно поровну, то в хронологическом отношении явное предпочтение отдается послеклассическим авторам. Подробнее о каждом из них, использованных Парфением, будет сказано в примечаниях.

Что касается сюжетов, то сближение двух сторон только в исключительных случаях происходит в порядке законного бракосочетания (гл. IV, X, XXIII, XXVII, XXXVI), которое, однако, не избавляет их от горестей: измены одного из супругов (гл. IV, XXIII, XXVII), случайной смерти жены во время охоты от копья мужа (гл. X) или гибели мужа на войне (XXXVI) — при таких поворотах событий оставшийся в живых тоже добровольно отправляется на тот свет. Сюда же мы отнесем рассказы о любви к мальчикам — хоть она и встречает взаимность, но кончается тоже трагически (гл. VII, XXIV).