Мелани Милберн: Моей любви хватит на двоих

— Я получаю жену, этакую горячую штучку. Такая мне и нужна. Чего еще может желать мужчина?

Алегра изо всех сил старалась сдерживаться.

— Если тебе нужна статусная жена, молодая, эффектная, то почему бы тебе не выбрать кого-нибудь из стайки твоих маленьких сексуальных подхалимок?

— Мне нужна жена с мозгами в голове, а не пустотой.

— Любая мало-мальски соображающая женщина держалась бы от тебя подальше.

Драко лишь улыбнулся на ее колкое замечание, будто наслаждался этим представлением.

— А если ты подаришь мне наследника…

— Я что… — вырвалось у нее. — Ты ждешь, что я…

— Это же прекрасно, — отозвался он и с грацией зрелого льва поднялся с дивана.

Алегра не могла понять, смеется он над ней или говорит серьезно.

— По-моему, ты кое-что забыл. Я не хочу детей. У меня карьера, и я не готова пожертвовать ею ради семьи.

— Все так говорят, хотя на самом деле это ложь. Просто женщины опасаются, что никто не возьмет их замуж.

— Серьезно? Ты с какой пальмы слез? Сейчас женщины равноправны мужчинам. Мы не машины для размножения. Не стоим и не ждем, пока кто-нибудь наденет кольцо нам на палец и унесет в свою пещеру, чтобы сделать рабыней. У нас такие же амбиции и воля к победе, как у мужчин, если не больше, — не сдержалась Алегра.

— Я могу стать твоей амбицией. — Его глаза снова засветились так, что Алегра опять ощутила порхание бабочек в паху.

Чем меньше она будет задумываться о его сексуальном драйве, тем лучше. Он образец того, как нужно цеплять девушку для секса с первого раза. Меняет девушек быстрее, чем водитель, опаздывающий на встречу, полосы движения. Однако что подвигло его завести семью и стабильность? Ему всего тридцать четыре, на три года больше, чем ей. Конечно, у Алегры закрадывались мысли, что ей за тридцать, а детей все нет, но…

— Это мой отец надоумил тебя жениться на мне?

— Нет, это целиком моя инициатива.

Она недоумевала.

— Но я ведь тебе даже не нравлюсь.

Драко подошел к ней близко. Алегра почувствовала, как все косточки тела потянулись к нему, словно к сильнейшему магниту. Она ощущала себя жеребенком рядом с большим сильным мустангом. Подняла на него взгляд и тут же утонула в его бездонных черных глазах, обрамленных пушистыми черными ресницами.

Почему он так чертовски привлекателен? Почему ее гормоны скачут как бешеные, стоит ему лишь приблизиться к ней? Она взглянула на его губы, нижняя пухлая чувственная, верхняя тоньше, но не настолько, чтобы придавать ему зловещий вид. Казалось, он всегда немного улыбается, будто находит жизнь интереснейшим занятием. Видела ли она когда-нибудь более желанные губы?

— Нам может быть очень хорошо вместе, милая, — объяснил он.

Алегра силой воли подавила в себе дрожь, которую он вызывал. Его голос, низкий, манящий, такой сладкозвучный, с сильным греческим акцентом, всегда заставлял ее кожу покрываться мурашками от удовольствия.

Он говорил с ней на английском, поскольку ее греческий довольно сильно просел от долгого пребывания в Лондоне. Она все понимала, но говорила медленно и часто не могла подобрать слова.

— Послушай, Драко, — начала девушка, собрав волю в кулак, — этот разговор про нас и свадьбу… все это бессмысленно. Я не…

Она не договорила. Он взял ее руку и крепко сжал. Его ладонь была теплая, сухая, а нежность и уверенность, с которой он это сделал, заставили все перевернуться в груди. Кто бы мог подумать, что у нее такая чувствительная рука, будто все нервные окончания выходят наружу.

— Почему ты боишься приближаться ко мне?

Алегра сглотнула несколько раз, прежде чем обрела дар речи.

— Я не боюсь тебя. Я боюсь саму себя, того, что чувствую с тобой.

Он начал медленно поглаживать ее большой палец. Прикосновение было легким, как кисть о холст, но вызывало в ней бурю эмоций. Сердце заколотилось, будто она получила дозу адреналина, мысли спутались, а намерение держаться от него подальше безвозвратно ушло.

Он искал глазами ее взгляд, останавливаясь на каждой черте лица, будто хотел запечатлеть этот момент. Ее нос, губы, щеки, форму глаз, родинку над верхней губой.

Алегра облизала губы и только потом осознала, что это откровенный сигнал и Драко ей небезразличен. Тело снова начинало жить своей жизнью, не советуясь с разумом. Ее воля и намерение противостоять были подорваны потребностью прикасаться к нему, чувствовать его прикосновения, целоваться до умопомрачения.

«Что ж ты делаешь?»

Тревожный колокольчик прозвенел вовремя. Она оперлась о его торс и отстранилась.