Дженни Лукас: Позволь быть любимой [litres]

– Ты, наверное, думаешь, что я ужасный человек, – сказала она, отстраняясь от него. – Я плохая подруга. Летти только что потеряла отца, а я провела весь вечер с ее ребенком, отчаянно завидуя ей…

– Остановись. – Сантьяго взял в ладони ее лицо и посмотрел ей в глаза. – Ты знаешь, что я считаю тебя романтичной идиоткой, застрявшей в ванильных мечтах, но когда-нибудь ты лишишься розовых очков и узнаешь правду о жестокости этого мира.

– Я…

Он прижал палец к ее губам.

– Но даже я вижу, что ты хорошая подруга.

Его палец был таким теплым на фоне ее ледяных губ, и Бэлль внезапно пронзило желание поцеловать его, обхватив своими губами. Никогда в жизни ее – неопытную девственницу – не посещали такие мысли. Но несмотря на то, что Сантьяго ей совершено не нравился, было в нем что-то возбуждающе-опасное, и это пугало ее.

Вздрогнув, она отвернулась. Она подумала обо всех тех женщинах, которых он соблазнил, тех, кого она считала полными дурами, что так легко оказались в его постели. И впервые в жизни она искренне посочувствовала им, потому что только что ощутила на себе всю силу его притягательности.

– На самом деле тебе повезло, – слегка улыбнулся ей Сантьяго. – Дети? Брак? Кто захочет нести на себе такую огромную ответственность, как семья? – Он покачал головой. – Ни к чему хорошему это не приведет. Это тюрьма. А у тебя есть кое-что получше.

– Лучше, чем семья? – Она недоуменно уставилась на него.

Сантьяго кивнул.

– Свобода, – тихо сказал он.

– Но мне не нужна свобода, – едва слышно проговорила она. – Я хочу быть любимой.

– Все мы хотим того, что не можем получить, – резко сказал он.

– Тебе-то откуда знать? Ты всегда получаешь то, что хочешь.

– Ты ошибаешься. Есть кое-что, чего я не могу заполучить уже четыре месяца. Точнее, кое-кто.

Четыре месяца? Сердце Бэлль застучало быстрее. Не мог же он иметь в виду… Мог ли Сантьяго Веласкес, известный нью-йоркский миллиардер, мужчина, которого окружают признанные красавицы, действительно хотеть ее, простую официантку родом из захолустного городка в Техасе?

– Я хочу ее, но не могу заполучить, – сказал он охрипшим голосом. – Даже несмотря на то, что она сейчас стоит передо мной.

– Почему? – выдохнула она.

– О. – Его губы изогнулись в улыбке. – Она хочет любви. Я вижу это в ее глазах, слышу в ее голосе. Она жаждет любви, которая необходима ей, как воздух. Если я сделаю ее своей, она возложит все свои романтические ожидания на меня, и это ее раздавит. – Сантьяго посмотрел ей в глаза. – Но как бы я ни хотел ее тело, ее сердце мне не нужно.

Бэлль прищурилась. Он играет с ней в кошки-мышки!

– Прекрати.

– Что?

– Тебе скучно, Сантьяго? – Она вздернула подбородок. – Тебе нужна компания в постели, а я – единственная, кто оказался поблизости? Может, другие женщины и ведутся на этот бред, но я не верю ни единому твоему слову. Если бы ты действительно меня хотел, тебя ничто бы не остановило: ни мои чувства, ни возможность причинить мне боль. Ты бы соблазнил меня безо всяких сожалений, так обычно ведут себя плейбои. Так что ты меня не хочешь.

– Ты ошибаешься, Бэлль. – Он резко прижал ее к своему телу. – Я хочу тебя с той самой минуты, как ты впервые послала меня к черту на свадьбе Дариуса и Летти. – Он провел пальцами по ее щеке. – Но что бы ты обо мне ни думала, я не увлекаюсь тем, что влюбляю в себя наивных молодых девушек.

Все ее тело пылало от гнева, страха и… желания.

– Ты действительно считаешь, что я сразу же в тебя влюблюсь?

– Да.

Бэлль коротко хмыкнула.

– Я смотрю, с эго у тебя проблем нет.

– Скажи мне, что я не прав, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Ты не прав. – Она небрежно пожала плечами. – Я действительно хочу любви, это правда. И если я когда-нибудь встречу мужчину, которого буду уважать, которым смогу восхищаться, я, конечно, влюблюсь в него. Но это будешь не ты, Сантьяго. – Она уверенно посмотрела на него. – И не важно, насколько ты богат и сексуален. Так что, если ты меня хочешь, тем хуже для тебя, потому что я тебя не хочу.

Выражение его лица изменилось, темные глаза сверкнули в лунном свете.

– Уверена?

– Да, – выдохнула она, не в силах отвести взгляд.

Он провел ладонью по руке Бэлль, глядя на нее так, словно она была самой красивой и самой желанной женщиной на свете.

– И если ты окажешься в моей постели, то не влюбишься в меня?

– Даже и не подумаю. Я считаю, что ты настоящий мерзавец.

Бэлль никак не могла перестать дрожать, и она знала, что Сантьяго это чувствует. Уголки его губ дрогнули в самодовольной ухмылке.