Пиппа Роско - Самый счастливый развод

Матильда бросила на Элоизу укоряющий взгляд, от чего Элоиза еще больше разозлилась. Последние слова Одира, которые он бросил ей в их предыдущую встречу, были полны такой ярости, что заставили Элоизу бежать из Фаррехеда. Одир вынудил ее покинуть свою страну, свой дом и еще смеет обвинять во всем ее?

— Не преувеличивай, — игриво отозвалась она, многозначительно сжимая его руку. — Ты ведь точно знаешь, где я была. — Она повернулась к Матильде, изобразила самую обворожительную улыбку, на какую была способна, и продолжила: — Я осуществляю надзор над проектом по оказанию медицинской и психологической помощи женщинам приграничных племен Фаррехеда.

Это было максимально близко к истине, учитывая, чем Элоиза занималась в Цюрихе. Как известно, лучшая ложь всегда получается с примесью правды. Этому Элоиза научилась когда-то у своих родителей.

— В таком случае не удивительно, что вы сегодня здесь, — улыбнулась жена посла.

— Элоиза ни за что не пропустила бы благотворительное мероприятие, которое укрепит связи между Всемирной организацией здравоохранения и нашей страной, улучшит положение женщин Фаррехеда. Но я надеюсь, вы нас извините… — Одир положил руку на плечо посла. — Не секрет, что у моей супруги завтра день рождения, и у меня для нее приготовлен особенный подарок.

Принц сильной рукой обнял Элоизу за талию, повлек к выходу из зала и услышал в ответ:

— Дорогой, я хочу от тебя единственный подарок на день рождения — развод.

1 августа, 21.00–22.00, Херон-Тауэр

— Говори потише, — приказал Одир и прижал Элоизу к себе, словно боялся, что она попытается удрать.

А ей и в самом деле хотелось бежать прочь со всех ног — с того момента, когда его губы коснулись ее губ. Элоизе хватило доли секунды понять, как сильно ей хочется отдаться чувствам, которые, как она думала, навсегда умерли в ее сердце. Руки покалывало от желания прикоснуться к Одиру.

Люди расступались перед ним словно море, и Элоиза знала, что они поступали бы так, даже не будь он принцем, из-за окружавшей его ауры силы и власти.

— Куда ты меня ведешь, Одир?

— Вот как? Просто «Одир»? Уже не «дорогой»?

Элоиза попыталась выдернуть свою руку из его пальцев, но он лишь крепче ее сжал.

— Прекрати! Последние шесть месяцев ты и так была мне плохой женой — не стоит все только ухудшать, поверь мне!

Да какая ему разница, была ли она ему идеальной женой? В те два месяца после свадьбы, что они провели вместе, это его, похоже, не волновало. Одир исчезал на целые недели, оставляя Элоизу слоняться по залам дворца в одиночестве. Она чувствовала себя потерянной и никому не нужной. Разумеется, единственная причина, по которой он позвал ее сегодня в Лондон, — это его желание окончательно порвать их отношения.

А что еще можно ожидать после тех последних слов, сказанных им в Фаррехеде, когда он решил, что жена ему изменяет?

— Это не я устраиваю сцену, Одир, а ты. Еще раз спрашиваю, куда ты меня ведешь? — Она повысила голос.

— Туда, где мы сможем поговорить. Ты ведь этого хочешь, так?

— Я хочу, чтобы…

Он развернул Элоизу лицом к себе и наклонился к ней с улыбкой, которая со стороны могла показаться счастливой улыбкой любящего супруга. Губы Одира приблизились к уху Элоизы мучительно близко, и он прошептал, отделяя каждое слово паузой:

— Больше. Не. Говори. Этого. Никогда.

Элоиза почувствовала на своей коже тепло его дыхания, от чего ее сердце забилось быстрее. Ее тело словно не обратило внимания на словесную угрозу.

Одир снова развернул жену и подтолкнул в направлении лифта. Элоиза шагнула в отделанную зеркалами кабину. Раз Одир хочет поговорить, пусть так и будет, если этот разговор вернет ей свободу.

Только сейчас Элоиза осознала, что впервые находится наедине с мужем с их брачной ночи, и вспомнила, как он ушел от нее — бросил одну, в подвенечном платье, которое невозможно было снять без посторонней помощи… Стоя сейчас рядом с Одиром, Элоиза смотрела на их отражение в зеркале кабины, внимательно разглядывая красивое лицо мужа, отмечая произошедшие за полгода изменения: ниточки седины, появившиеся в густых темных волосах на висках, тонкие морщинки вокруг глаз, закрытых сейчас. Скулы Одира запали, обозначились четче, отчего его черты казались еще более властным. Запах его одеколона наполнял воздух, окутывая Элоизу.

Она ожидала, что Одир впадет в гнев, даже в ярость, но и подумать не могла, что от него будет исходить такое холодное безразличие.