Энн Уилл - Турбулентность

— Фи! Разве это имя для такой красавицы?

— Ты права! — Теодор Тейлор подошел и положил руку на плечо дочери. — Но ведь ей можно дать другое имя, правда? Она привыкнет.

— Конечно! — обрадовалась Тони и тут же сморщила носик. — Только надо хорошенько подумать. Ей ведь с ним потом всю жизнь жить.

Мужчины обменялись через ее голову понимающими взглядами. Один из редких моментов, когда профессор не казался Сэму таким противным.

— Папочка, а можно мне на ней покататься прямо сейчас? Давай поедем к реке! Ну пожалуйста!

— Вообще-то я хотел обсудить с Сэмом и нашим инженером планы на новую скважину.

— Справимся и без вас, — не упустил момента Сэм, а про себя подумал: «Двадцать лет занимался этим без тебя и сейчас обойдусь!»

Хотя ферма и не была слишком большой, всего-то пятьсот гектаров, но естественных природных источников все равно не хватало. Вот и приходилось время от времени бурить новые скважины и закладывать колодцы. Довольно рискованное предприятие, которое из-за затянувшейся засухи становилось все более трудоемким.

— Ну хорошо, — сдался Теодор, чем заработал еще одно очко за это утро в глазах управляющего. — Пойду оседлаю Пегаса, а ты поможешь пока дочери, как, Сэм?

— Само собой, босс! — насмешливо хмыкнул тот.

Пегас был самым спокойным в конюшне старым мерином, которого ничто не могло вывести из себя. Даже такой неопытный седок, как Теодор Тейлор, который бестолково дергал, поводья. Хотя надо отдать ему должное, в седле он держался молодцом!

Четверть часа спустя отец и дочь выезжали со двора цугом. Тони трусила позади отца на своем новом пони, гордая и счастливая. «Профессор еще слегка напряжен, — заметил Сэм, — но толк из него будет!» Он отогнал трейлер в гараж и пошел искать инженера.

Сейчас, весной, Миллерс-Крик была небольшой речушкой, по берегам которой густо росли эвкалипты. А в сезон дождей она разливалась на много миль. Но вот уже три или четыре года дождей было мало.

Теодор слез с лошади, крепко привязал ее к дереву и повернулся к дочери, которая как раз соскальзывала со своей лошадки.

— Никак не придумывается для нее имя, — пожаловалась Тони.

— А ты не спеши. Само собой найдется.

Тони вздохнула и присела на бережок.

— А как вы выбрали мне имя? — спросила она немного погодя.

Теодор опустился рядом.

— Так звали твою бабушку, мамину маму.

— Эту строгую леди из Англии? — Тони видела бабушку лишь раз, в свои пять лет, когда пожилая дама приезжала к ним погостить.

— Хм, — ограничился одним звуком Теодор в надежде, что дочка сменит тему. Но она продолжила расспросы. Это был ее способ бороться с утратой.

— А я похожа на маму?

— Да, принцесса, ты ведь знаешь. И будешь еще красивее.

— А мама сейчас на небесах, как ты думаешь?

Теодор бросил на нее короткий взгляд искоса. Тони сидела, сосредоточенно наморщив лоб, так что меж бровей залегла глубокая складка. «Это неправильно, — подумалось ему. — Не должны маленькие девочки размышлять над такими вопросами…»

— Кто может знать наверняка? — честно сказал он. — Но твоя мама была замечательной женщиной. И думаю, ей там хорошо.

— Мне так ее не хватает! — прошептала Тони. — А тебе?

— И мне.

Теодор бережно, словно стараясь защитить от чего-то страшного, обнял дочь за плечи и прижал к себе. Однако последний ответ был не вполне честным. Временами он ловил себя на том, что не может вспомнить лица жены. Они поженились совсем юными, во времена его студенчества в Англии. Линн была ему хорошей женой. Но вскоре он стал замечать, что работа для него важнее семьи. Почему? Может, он больше времени проводил в операционной именно потому, что его любовь к Линн стала остывать? Он подавил стон. Что толку сейчас об этом размышлять! Линн больше нет, и ее смерть навсегда привязала его к ней тяжкими узами. «Чувство вины страшнее любой темницы, — думал он. — Мне никогда от него не освободиться, и больше никогда я не смогу нормально жить и любить!»

— Посмотри-ка! — резво вскочила Тони и вырвала его из горьких раздумий.

Она показывала пальцем на стадо кенгуру. Пять или шесть животных элегантными прыжками двигались вдоль берега. В этих краях они давно уже стали редкостью. Их десятилетиями отстреливали с размахом, чтобы овцам и крупному рогатому скоту хватало травы. Теодор поднялся и тоже залюбовался красивым зрелищем.

— Сегодня самый счастливый день! — Тони радостно кинулась в объятия Нелли. — Прежде всего папочка подарил мне пони! Потом мы видели кенгуру! А теперь еще привел меня к тебе есть мороженое и разрешил остаться на ночь!