Рита Флоренс - Подружка невесты

— Я боялась, что если этого не сделаю…

— Мамочка! — донесся из столовой голосок Лили.

Эва перевела дыхание: — Джаред…

— Это еще далеко не все, — прошептал он.

— Мамочка!

— Я здесь, Лил.

Малышка появилась в дверях, за ней — Муна.

— У Джареда есть пони! Я его водила… водила… — Лили беспомощно посмотрела на Муну.

— По загону, Маленькая Звездочка. Эва улыбнулась.

— Это здорово, Лил. Но нам уже пора, солнышко. Через полчаса я должна быть на примерке у миссис Бентон. Мы перекусим по дороге.

— Я ела морковку, и Муна дала мне хлеб. Знаешь, мамочка, какой? Внутри кукурузочные зернышки! — Лили обняла Муну и подбежала к Джареду.

Он прижал девчушку к себе и вдруг удивился, как ему грустно оттого, что они уходят.

— Она стала очень красивой женщиной, — сказала Муна, когда машина с Эвой и Лили скрылась из виду.

— Да.

— Дочка вся в нее.

Джаред кивнул.

— Но у нее глаза ее отца.

Он изумленно обернулся к бабушке. Как, ради всего святого, она может это знать?

— Правда таится в сердце, но ее видно через глаза. Ты не видишь того, что прямо перед твоими глазами.

— О чем ты?

— Лили — твой ребенок, Джаред.

Эва подняла лицо, чтобы прохладный душ мог охладить его.

Почти десять вечера, но по-прежнему страшно жарко. И едва живой кондиционер в Ритином доме — вовсе не единственная причина, почему она вся горит. Главная причина — визит к Джареду.

Сколько случилось всего за один день! Сегодня она встретила отца, разговаривала с ним, и он познакомился с Лил. Он пригласил их к себе и приветливо отнесся к внучке. Да, Рита рассказывала ей, что отец изменился. Но разве она может поверить в это? И хочет ли поверить, собственно?

Эва устало опустила голову; прохладная вода побежала по спине.

Впрочем, теперь, когда у нее есть Лили, было бы слишком рискованно решиться на новые отношения с отцом.

Она закрыла руками лицо. Если бы только можно было избавиться от этой боли. Боли, которую причинил ей отец, а она, как эстафету, передала Джареду.

Джаред.

Ее воин-чейен. Ему она подарила свою любовь и свою девственность… А сегодня он стоял рядом с нею в дверях конюшни и смотрел на их малышку Лили. Он вел себя как гостеприимный хозяин, но она чувствовала, что его спокойствие — напускное.

В столовой ей даже показалось, что он хочет поцеловать ее. И она была готова прильнуть к нему, но он вдруг отстранился. И начал забрасывать ее вопросами, а она не нашла в себе сил на них отвечать.

Завтра она съездит к нему еще раз и наконец расскажет все.

Уже сама мысль об этом страшила, но она больше не поддастся страху. Что бы ни говорил ей Джаред, она справится.

Эва вытащила из обертки кусок лавандового мыла и намылилась. Ноги, бедра, живот, грудь. Перед глазами стояло лицо Джареда, его длинные черные волосы касаются ее груди, его рот — ее сосков, его язык…

Боль глубоко внутри — тоска по нему, которую она так долго в себе давила, — вдруг сделалась живой. Эва даже застонала. Она видела себя и Джареда — два переплетенных тела, темное и светлое — на сене в пустой конюшне. Сможет ли она когда-нибудь стереть эту ночь из памяти? Сможет ли она когда-нибудь быть с другим мужчиной, не видя перед собой лица Джареда? Или до конца дней ее будет преследовать взгляд его серых глаз?

Аромат лаванды не приносил успокоения. Эва начала смывать пену.

Но ведь, если честно, дело не в воспоминаниях. Дело просто в Джареде. Быть с ним рядом — все равно что находиться возле вулкана. Знаешь, что он не проснулся и ничем не грозит, но все равно ощущение, что это может в любой момент произойти, лишает тебя воли.

Эва глубоко выдохнула и выключила воду. Все, теперь спать. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой измотанной. Она пробралась по коридору, осторожно заглянула в комнату Лили. Малышку сейчас пушкой не разбудишь — после такого-то насыщенного дня.

Когда Эва добралась наконец до своей комнаты, в ее центре вдруг на мгновение зажегся маленький огонек. Эва вскрикнула, испуганно огляделась. Занавеска на окне взлетала от ветра. Возле ее постели в плетеном кресле сидел Редвулф. Руки скрещены на груди, а выражение, с каким он на нее смотрел, могло бы привести в трепет даже мужчину.

— Бегство исключено, Эва. — Голос жесткий, взгляд ледяной.

— Что ты здесь делаешь?

— Муна сказала мне кое-что интересное после того, как ты уехала.

Кое-что обо мне и… Лили.

— Лили?…

Эва закусила нижнюю губу. Теперь сердце стучало как бешеное.