Татьяна Гармаш-Роффе - Отрубить голову дракону

Юля резво спрыгнула с пианино и, натягивая на ходу джинсы, бросилась к своей сумке, вытащила из карманчика что-то, напоминающее фонарик… Ага, понятно что! Она приставила «фонарик» к шее мэра — электрошокер!

Однако выпустить разряд она не успела. Мэр, стоя на коленях, развернулся, обхватил одной рукой Юлю за ноги и повалил на пол. Электрошокер грохотом отлетел. Девушка упала лицом вниз, и мэр, развернувшись к ней, взял ее за затылок и стукнул об пол лбом. этом жесте уже не было ничего эротического — ничего общего с недавними пощечинами, доставившими ему явное наслаждение, нет. Это был полный ярости жест, граничащий с желанием убить. Или как минимум разбить ей голову. Месть за полученный удар в переносицу. И, если бы не боль, которая все еще не отпускала его, он бы наверняка так и сделал.

— Помчались! — скомандовал Алексей. — Быстрее, пока эта дрянь девочку не убила!

Спецназ загрохотал в ворота. Охраннику, ответившему в переговорное устройство, было объяснено, что поступил сигнал бедствия от девушки, находящейся в этом доме.

Обалдевший охранник открыл калитку, затем дверь, и двое мужчин в камуфляжной форме, один полицейском мундире с полковничьими погонами и детектив в штатском влетели в холл.

— Где она?

— Кто? — честно не понимал охранник.

— Здесь находится девушка. Ее пытаются изнасиловать.

— Кто?! — изумился охранник.

— Нам в ту дверь, — произнес один из спецназовцев, указывая пальцем влево.

Через секунду они вломились в комнату. Их глазам открылось странное зрелище: Юля сидела на полу, держась руками за голову, а мэр лежал рядом, не двигаясь. Один из спецназовцев принялся снимать происходящее и комментировать: «Мы входим помещение, где, по нашей информации, находится жертва, в отношении который были применены противоправные действия…»

Кис бросился к Юле. На лбу у нее наливалась фиолетовым шишка, а на щеках до сих пор горели красные пятна от полученных пощечин. Алексей выскочил обратно в холл, чуть не сбив с ног охранника, который пытался заглянуть в комнату.

— Лед принесите, быстро!

— Она его шокером долбанула, — хмыкнул один из спецназовцев. — Молодец девчонка, шустрая.

— Да уж, шустрая, — согласился детектив, забирая лед и прикладывая его ко лбу девушки.

Юля, бледная и обессиленная после пережитого, сидела молча, прижимая майку к груди. Ее била мелкая дрожь — вряд ли от холода, скорее это было следствие шока. Голые плечики девушки выглядели невыносимо беззащитно. Один из мужчин поднял с пола свитер, протянул Юле. Алексей отложил лед, помог ей вернуть бретельки на место, затем надел на нее свитер. Юля послушно подставляла руки.

— Ты молодчина, — шепнул он. — Отдашь мне свои записи, ладно? Мы сделаем так, будто микро-камеры тебе дала полиция, и тогда эти записи станут легальными. Мы сумеем его засудить, слышишь! Он будет сидеть в тюрьме, Юлечка. Долго-долго. У нас есть показания еще других девушек, его жертв, мы нашли их. Я потом тебе все подробно расскажу…

Мэра вывели в наручниках. Юля вышла, разумеется, сама, но ей тоже придется съездить в отделение полиции для освидетельствования. Помимо побоев, на теле девушки наверняка найдутся образчики слюны Гадины. Ядовитой слюны.

Красота. То, что нужно.

В суете Кис чуть не забыл про Никиту.

— Погодите, мужики, — позвал он спецназовцев. — Пошли обратно. Надо этого парнишку забрать, рыжего.

— А кто он такой? — спросил один из мужчин, входя обратно в дом.

— Он девушкин… — Алексей запнулся. Как сказать? «Любовник» — дурно звучит, пошло. «Хахаль» — еще хуже. «Возлюбленный» — слишком романтично, мужики не поймут. — …Он девушкин парень. Пришел ее спасать на самом деле.

Они без труда вызволили Никиту. Охрана мэра пребывала в состоянии интеллектуального коллапса и никаких возражений не озвучила. Зато Никита места в карьер принялся задавать вопросы. Отвечать на них сейчас у Алексея не имелось ни желания, ни времени.

— Потом, Никит, потом. Иди промой глаза, где тут у них туалет… А после просто садись в мою машину, джип, стоит за воротами. Юля уже там. С ней все в порядке.

Этих слов хватило, чтобы парень умолк и бросился в туалет.

Как они изумились, эти дети, увидев друг друга! Кис оставил их выяснять отношения на заднем сиденье, даже в зеркало заднего вида не смотрел, чтобы не смущать, — и они горячо и прерывисто шептались, рассказывая перипетии последних часов, плакали и обнимались.

В отделении полиции, где их уже ждал Толя Овчинников, готовый немедленно подключиться процессу, они пробыли довольно долго, медицинское освидетельствование тоже заняло время. Распоряжался процессом тот полицейский полковник, которого прислал Терентьев. В управлении Энска его знали и подчинились беспрекословно.