Джосс Вуд - Одержимый ветреной нимфой

Но его продолжали преследовать образы блондинки Лахлин в ярком бюстгальтере и трусиках. Ему хотелось отвести в сторону шелковистый материал и увидеть ее сосок…

Лахлин захлопнула пассажирскую дверцу, и этот звук вернул Рэйми в настоящее. Вот так телохранитель! Ему следует оберегать Лахлин, а он фантазирует о том, что у нее под одеждой. Правительств о США потратило миллионы долларов, чтобы обучить его необходимым навыкам, а он витает в облаках.

Это должно прекратиться.

Рэйми огляделся и не заметил ничего подозрительного. Лахлин направилась мимо кофейни, ателье, химчистки и книжного магазина.

– Как давно ты живешь в этом районе? – спросил Рэйми, оттаскивая ее в сторону, чтобы она не столкнулась со скейтбордистом.

Лахлин сняла солнцезащитные очки и заправила волосы за ухо. Рэйми начинала нравиться ее дерзкая стрижка.

– Около четырех лет. – Она оглянулась и едва заметно улыбнулась. – Здесь дешево, многолюдно и безопасно. Я могу доехать до центра за полчаса. – Она указала на ирландский паб через дорогу. – Лучшие гамбургеры в городе.

Рэйми удивленно поднял брови.

– Я знаю, где продают лучшие гамбургеры в городе.

Лахлин указала большим пальцем на ресторан справа от себя:

– Лучшая тайская еда в городе.

– Ты знаешь все забегаловки, Латимор.

– Я плохо готовлю, поэтому часто ем в ресторане. Я люблю разнообразие в еде.

Он не мог не задаться вопросом, любит ли она разнообразие в постели. Он снова приказал себе образумиться и решил, что надо поскорее найти себе подружку на несколько дней.

Он прошагал за Лахлин в итальянскую пекарню, где ему в нос ударил запах сливочного масла и сахара. У него заурчало в животе, и он понял, что сегодня выпил только травяной коктейль после тренировки.

– Привет, красавица! – услышал Рэйми громкое приветствие и увидел, как Лахлин подняла в ответ руку. Он подошел к витрине, и у него потекли слюнки. Канеллони, чизкейк с рикоттой, пастичотти, фокачча с чесноком. Рэйми легко представил, как ломает горячий хлеб, над которым поднимается пар. Раньше он жил с родителями во Флашинге, где было полно семейных пекарен.

– Рэйми?

Он отвел взгляд от итальянских пончиков и увидел, что Лахлин стоит за прилавком, ожидая, когда он последует за ней. Он поспешил через зал в ее сторону. Лахлин познакомила его с Риккардо – высоким, худым мужчиной, который был и пекарем, и владельцем пекарни. Рэйми направился за Лахлин вглубь пекарни к узкой лестнице.

– Два пролета вверх, – сказала Лахлин, взбегая по лестнице.

– Ты заходишь в квартиру через пекарню? – спросил Рэйми.

– Рик живет на первом, я на верхнем этаже. В задней части здания есть еще один вход, но так проще, и мне не надо ходить по темному переулку.

– Разумно, – произнес Рэйми, когда они стали подниматься по второму пролету. – Ты спросила Риккардо, не искал ли тебя кто-нибудь на прошлой неделе?

– Я говорила с ним незадолго до того, как мы уехали из «Берлоги», и он сказал, что никто не приходил.

Рэйми очень старался не смотреть на ее красивую задницу и длинные стройные ноги.

Странно, что никто в пекарне не связался с журналистами и не сказал им, где живет Лахлин.

Внезапно он краем глаза заметил тень на стене наверху лестницы. Рэйми отреагировал мгновенно, схватив Лахлин за запястье и потянув ее вниз. Она вскрикнула, когда он толкнул ее себе за спину, закрывая от трех журналистов с фотокамерами наверху лестницы.

Посыпались вопросы:

– Сколько денег вам дали Баллантайны?

– Когда вы вернетесь?

– Каково быть самой богатой женщиной в городе?

Рэйми выругался, развернулся и толкнул Лахлин вниз по лестнице. Они ворвались в пекарню прямо в большую толпу. Рэйми понял, что журналистов привел Рик.

– Мне нужна одежда, Рэйми, – сказала Лахлин, ее слова были едва различимы из-за громких вопросов журналистов.

Рэйми наклонился, чтобы говорить ей на ухо, и крепко сжал ее руку.

– Я кого-нибудь пришлю за твоими вещами.

– Кто это сделал? – спросила Лахлин, широко раскрыв глаза от страха и разочарования.

– А как ты думаешь, Лах?

Лахлин вырвалась из его рук, и он понял, что она ищет Риккардо, который стоял за прилавком. Проследив за ее взглядом, он увидел ухмылку Риккардо. Благодаря Лахлин его заведение станет крайне популярным – утром название его пекарни будет написано во всех газетах. Когда Риккардо просто поднял плечи, вроде бы сожалея, Лахлин скривилась от обиды.

Рэйми вытащил Лахлин за дверь и направился к машине. Папарацци, как стая стервятников, следовали за ним по пятам.